Сора остановился перед первой ступенью лестницы. Селерус, или, если использовать его настоящее имя, Карниф, застыл на её середине, свысока взирая на своего сына. Некая враждебная атмосфера в комнате едва ли не искрилась от пробегающих между ними искр.
- Что тебе от меня нужно? Ты не принадлежишь моей семье, а значит, не должен находиться здесь.
- Твоей семье вообще никто не принадлежит. – Произнёс Сора с явным упрёком. – Я не родился вампиром, хотя и унаследовал красные глаза, и ты выгнал меня прочь. За несколько лет до моего рождения у тебя была дочь, в которой пробудились вампирские силы, но ты прогнал и её. Тебе чуждо всё, кроме собственного насыщения, не так ли?
Граф посмотрел на бутылку в своих руках и скрыл её от взгляда Соры в складках мантии.
- Посмотри, во что превратился Хишхр. – Продолжил свою тираду Сора. – И ради этого ты становился лордом? Лишь для того чтобы иметь постоянный запас крови?
- Достаточно, Сора Акура. – Недобрым голосом отозвался Селерус. – Не смей обвинять меня в моём собственном доме. Если у тебя нет дел ко мне, то ты можешь уходить.
Сора немного сдвинул брови и наклонил голову.
- До меня дошли слухи, что в Хишхр должен прибыть Герой.
- Да, это так. Я уже встретился с ней и отправил на задание.
- Задание? – Сора сдвинул брови сильнее. – Какое дело у тебя может быть к Герою?
- Я не обязан тебе ничего рассказывать.
Сора ловко перехватил копьё и нацелил его кончик ровно в голову своему отцу.
- Пусть ты и мой отец, моя гордость не позволит мне стоять в стороне, пока ты отправляешь Героев на смерть.
- Ты угрожаешь мне?
- Да, отец.
Несколько секунд в замке висела идеальная тишина, а взгляды отца и сына столкнулись со столь леденящей ненавистью, что едва ли не слышался их скрип.
- Хорошо, Сора Акура, я всё тебе расскажу. – Сдался Селерус после нескольких секунд зрительного поединка. – Всё равно эта информация тебе ничего не даст. Герой уже на задании, и сейчас всё зависит только от неё.
- Но если она погибнет по твоей вине, то я убью тебя, Карниф Лаэрт. – Добавил Сора, опустив копьё. – И не важно, отец ты мне или нет.
***
Атлет, Нэрида и Валентин, склонились над раненным Мао, покоящимся на кровати. Люси стояла чуть поодаль от остальной части своей команды и не смотрела на поверженного товарища. Хотя жизни Мао уже ничего не угрожало, он не приходил в сознание всё время, пока команда добиралась от старого замка до Хишхра.
- Он придёт в себя, если немного поспит. – Попыталась заверить Нэрида, однако её голос прозвучал слишком неуверенно.
- Да, мы мало чем сможем ему помочь. – Согласился с ней Атлет. – Тем более местная врач обещала присмотреть за ним.
- Нам нужно сообщить обо всём графу. – Заключил Валентин, направившись к выходу из комнаты.
Атлет и Нэрида молча кивнули ему и пошли следом.
- Госпожа Герой? – Позвал Атлет, когда все остальные вышли из комнаты.
- Это ведь моя вина. Я проиграла Ириусу, и он чуть не убил меня и Мао.
Люси не поднимала глаз уже очень долгое время. Поражение Ириусу далось ей слишком тяжело.
- Он заманил нас в ловушку, ослабив разделением на две группы. – Не согласился Атлет. – Прежде всего, это моя вина.
- Это не так. Если бы я не проиграла ему…
- Госпожа Герой. – Прервал Люси Атлет. – Не вините себя напрасно.
- Но ведь это я во всём виновата! – Яростно воскликнула Люси, уставившись на Атлета.
Атлет узнал этот взгляд. Такие глаза бывают только у тех людей, которые искренне верят, что могут изменить мир в одиночку. Кто-то мог усмотреть в действиях Люси самонадеянность, кто-то глупость, но Атлет видел то, что двигало когда-то им самим – простое желание помочь всем и каждому. Это ведь совершенно нормально – хотеть помочь. Если ты пройдёшь мимо человека, который нуждался в помощи, но не поможешь ему, ты почувствуешь себя виноватым. Так что же будет, если ты попытаешься помочь ему, но сделаешь всё ещё хуже, чем есть сейчас? Естественно ты сразу же почувствуешь себя очень сильно виноватым. Но так ли это на самом деле?
- Вы слишком много берёте на себя. Нельзя быть ответственным за целый мир, равно как и нельзя знать всё наперёд. Кроме того Ириус не убил Мао, а лишь вывел его из строя. Мы проиграли, однако обошлись малой кровью: почти все одержимые, кроме их лидера уничтожены, а все мы живы.