Я начал понимать фразу “За спиной каждого великого мужчины, стояла сильная женщина.” Без Марианны, мне пришлось бы изрядно потрудится.
Когда я избавился от сдерживающих меня сил, я не спешил с тем, чтобы окутывать себя оковами демократии, но вот других, я с радостью окутаю стальными оковами, чтобы они не сошли с ума от власти.
***
В кабинете президента.
— Знаешь что? А я тебя до сих пор люблю-у-у-у… — каждый божий день, говорила мне эти слова Марианна.
— Когда слышишь это каждый день, перестаешь что-либо чувствовать, сердце не бьется быстрее. — ответил я ей.
— Однако странно слышать от людей то, что они говорят мол, что “любовь это просто навсего химия, и ничего больше!” Чего им не ясно? Разве они не знают, что вся наша жизнь, это одна сплошная химия! Ведь наша жизнь состоит из непрерывных химических процессов и реакции. Разве химия это не чудо света? Подумай, какое-нибудь вещество вступая в химическую реакцию, может родить частичку себя? И продлить на вечность свою бесконечную химию? А? И… говоря, что любовь — это химия, они совершают серьезное преступление против самой жизни.
— Тебе не надоело, каждый день говорить о любви?
— Как бы, это странно не звучало, мне нравятся быть рабыней любви. — рассказывала она это увлеченно. — Я гордая, самовлюбленная, независимая и сильная женщина, которая каждый раз падает ниц, перед лицом любви, и… это вызывает у меня смещенные яркие незабываемые чувства. Так прекрасно ползать и умолять о любви, извиваясь как змея у ноги господина. Столкновение внутри меня гордости и любви, вот что делает меня поистине живой и счастливой. Скорее всего ты не поймешь меня, но такова я, и здесь нечему стыдится.
После откровения, Марианна направила на меня такой взгляд, словно у её взгляда был собственный голос, голос который говорил мне “Я хочу узнать твой фетиш.”
— По твоему взгляду мне ясно то, что ты хочешь знать мой фетиш, не так ли? — быстро выпалил я, не выдержав ее острого взгляда.
— Откуда ты это узнал? Что я хотела спросит тебя про твой фетиш? — спросила она, крайне удивленным выражением лица.
— Интуиция подсказала мне. — незамедлительно ответил я. — Дай мне подумать… от чего же я схожу с ума? Наверное от женской красоты… я фанатею… безумно? — сказал я это неуверенно.
— Это предсказуемо. — ответила она, явно потухшим интересом.
— Ты, так разочарованно это сказала… Ты хотела, чтобы у меня был уникальный и неповторимый фетиш? Извини, что не смог утолить твой интеллектуальный голод.
— В этот раз, я прощаю тебя. — великодушно простила она меня.
— Женщин часто надо подкармливать сиюминутными исступлениями? — спросил я. — Ладно, вернемся к работе.
— А у нас разве есть работа? — наигранно удивленно произнесла она. — Всю работу делают за нас, а мы только даем им указание — что им делать, и как им это делать.
— Слушай, а мне обязательно нужно создавать видимость для народа, что я работаю не покладая рук? На деле, я ничего не делаю, кроме как играя на публику.
— Если хочешь работать, то иди копай картошку, в чем проблема?
Марианна вытащила из своей сумку вскрытый темно-фиолетовый конверт, и отдала мне в руки этот конверт. Конверт был не из дешевого материала, сразу видно, что оно очень качественное и дорогое.
— Это письмо неделю у меня валяется в сумке, всегда забывала тебе её отдать.
— Мне лень это читать, раз вскрыла то выкладывай, что там написано.
— Писем было несколько, но содержании одинаковые. Если в вкратце, главы стран первого мира, написали тебе, что ты должен бережно заботится об угнетаемых меньшинствах, по типу трансгендеров, ЛГБТ, феминисток, БЛМ и так далее. Они написали, что жизненно важно бороться с расизмом и с угнетением. Конечно все это, мы будем делать не за бесплатно, они щедро готовы профинансировать нас в этой трансгендерной кампании или… пропаганде? Мы можем заработать куча денег, если согласимся сотрудничать с этими странами.