Да, потому я и забрался на крышу с винтовкой. Я хотел сделать что-то по-настоящему полезное! Я хотел спасти этих глупых людей, которых вели на убой!
Песок задрожал, заколебался и превратился в бетонный пол.
— Ну как? Бэд трип ор гуд трип? — спросил меня Доктор.
— Зачем спрашивать, если вы умеете читать мысли?
Он сидел, закинув ногу на ногу, и смотрел на меня, щурясь поверх очков — смотрел, как на крысу в лаборатории. Наконец он сказал:
— Гуд для Доктора вполне может оказаться бэд для Данте, и наоборот. Надеюсь, я вам помог.
— Я не нежился на вашем пляже и не пил коктейлей, — отрезал я. — Засуньте свои подачки…
— Я дал вам комнату для размышлений. Заметьте — декорации не привлекли вашего внимания. Вы не пошли изучать джунгли, видневшиеся вдалеке, потому что я их не прорисовывал в вашем мозгу. Я создал пространство для самоосознания, и оно выполнило свою задачу. Вы смогли поставить перед собой правильный вопрос, а хороший вопрос — половина ответа.
Видно, он ожидал, что я паду ниц после этих разглагольствований («вы гений! самый лучший доктор душ человеческих!»). Чтобы выказать глубину моего равнодушия, помноженного на презрение, я заставил себя зевнуть — так широко, что хрустнула челюсть.
— Вы спрашивали себя: «Способен ли я на убийство?», — продолжал Док. — Но уже знаете, что способны. В одной из декораций вы убили девушку…
— Потому что ты устроил мне день Сурка, грёбаный псих, — не выдержал я. — И я знал, что она опять возродится, так что её смерть не считается. Какого чёрта вы вызвались меня «лечить»? Я ничего не подписывал, никаких дьявольских контрактов!
— Вам не по нраву моя помощь? — спросил Доктор невинно. А то ты сам не догадываешься!
— «По нраву»? Да в гробу я её видал, и вы давно в курсе. Ангца из себя не стройте!
— Неблагодарный пациент, — трагично проронил он. — Вот так всегда. Сначала они целуют тебе руки, умоляют помочь, а потом…
— Не целовал я ничьих рук!
— Вы были больны и просили…
— Неправда! — вскричал я, перебивая. — Господи! Ради всех святых! Какими именами вас заклинать, чтобы вы меня уже отпустили?
— Так вы сами всегда приходите, — удивлённо отозвался Доктор. — Вы мне не пленник.
— Отлично.
Я решительно направился к выходу. Дёрнул ручку и…
За дверью была точно такая же комната, душная, полная кожаных мешков. Доктор сидел за столом и задумчиво вертел очки в руках.
— Привет, — сказал дубликат.
Я оглянулся. Первый Доктор оставался на месте.
— Ну? Что ж вы не уходите? Вас никто не держит, — проговорил он. В его голосе всё ещё звучали оскорблённо-уязвлённые нотки.
— Срань господня, — процедил я, входя в комнату ко второму.
— Чем займёмся сегодня? — спросил клон Дока. — Можно слепить ещё одну душу, если вы в настроении. Я уже подготовил вместилище.
— Я тут проездом, — сказал я невозмутимо. — Покажите, где выход. Прошу.
— Проездом? — переспросил клон, усмехнувшись. — Выход за вашей спиной… Где ж ещё. Тут только одна дверь.
Я вернулся назад. Ну или опять в ту же самую комнату, Кали его разберёт. Частенько я начал её вспоминать…
Теперь у Доктора были длинные, ниже плеч, волосы.
— Вам не идёт, — сказал я.
— О чём вы?
Я не ответил и опять прошёл через дверь.
Вместо Доктора в комнате стояло огромное насекомое, то ли муха, то ли кузнечик, буроватое, с огромными, как шары с вечеринки восьмидесятых, глазищами. Я аж вздрогнул, когда увидел.
— Э…
— Всё-таки вернулись? — спросила муха голосом Доктора.
Меня это уже больше забавляло, чем напрягало. Рано или поздно кто-то из нас устанет. Даже бессмертным может наскучить затянувшаяся шутка. А я вот в своё время устал бояться. Во что он превратится в следующий раз? В пакет с дерьмом? Весьма точно отразит его суть!
Ещё один переход. В кресле —…
Я не сразу узнал самого себя. Давно не смотрелся в зеркала. В кресле — моя собственная копия.
— Похож, — сказал я обыденно. Будто бы Док слепил мою фигуру из глины.
— Что это за шутка? — нахмурился другой Данте. — Зачем вы нацепили моё лицо?
— Это вы надели моё, — поправил его я.
— Что за ересь! — вспылил собеседник. — Хватит меня уже мучить! Я хочу домой, к бесячим сектантам!
Он сжал кулаки и еле заметно вздрагивал. Лицо его было бледным — кровь отхлынула с лица. Прямо как у меня. Обычно люди краснеют в минуты злости, я же всегда белел. Надо же, как натурально у него получается.