Да плевать. Всё что мне сейчас нужно, это вырваться из его рук, открыть дверь и оказаться в помещении, где находится с десяток вооружённых офицеров.
— Десять минут, — повторяет, проводя кончиком языка вверх по моей челюсти и с нескрываемым удовольствием шепчет: — Ты всё такая же вкусная.
Да плевать! Мне и минуты хватит, чтобы к башке этого психа оказалось приставлено дуло пистолета.
— Я согласна, — подыгрываю.
— Я и не сомневался, — широко, довольно улыбается и одним резким движением руки толкает меня в стену, что позвоночник отзывается хрустом, а изо рта вырывается новый стон боли. — Время пошло, Кайнэ.
Ещё никогда в жизни я не двигалась так быстро. Не проходит и секунды, а я уже рву на себя тяжёлую стальную дверь и, с громким «Помогите!!!», вырываюсь из «клетки», собираясь броситься к первому на дороге офицеру.
Сотрудников полиции, как я и предполагала, оказывается с десяток. Только вот все они в неестественных позах, с выкрученными в разные стороны конечностями, с застывшими, перекошенными от ужаса серыми лицами и выпученными глазами, лежат на полу. И в том, что их сердца больше не бьются, можно не сомневаться.
— Десять минут, Кайнэ!!! — звучит за спиной холодный безумный смех, и я заставляю себя справиться с потрясением, ноги ожить и двинуться в направлении выхода!
На ходу дрожащей рукой выхватываю из кобуры недавно допрашивающего меня следователя пистолет и, виляя из стороны в сторону, толкаю от себя дверь, ведущую в узкий тёмный коридор.
Вскоре оказываюсь на улице, под стеной из обрушившегося на город дождя, и бегу, куда глаза глядят, - к свету, к людям, за помощью!
Возможно, мне удастся сбежать и забыть увиденное, как самый страшный кошмар в своей жизни.
А возможно… жить мне осталось ровно десять минут.
Глава 5
ГЛАВА 5
Дождь хлещет в лицо, прибивает к земле. Хочется подчиниться, упасть, сдаться. Есть ли смысл в бегстве, если по твоим следам идёт сам Дьявол? Я видела, на что он способен… человек не обладает такой силой.
Лёгкие огнём горят на каждом резком, судорожном вдохе. Ноги не слушаются, тело работает на автомате.
«Помогите», — хочется кричать во всё горло, но не выходит… ОН лишил меня голоса.
У меня нет голоса!!!
Сколько мне осталось жить? Пять минут? Три? Одна?.. Всё кажется сущим кошмаром, беспросветным, мучительным сном!
Прохожие на улицах меня пугаются, отскакивают в стороны, велят убираться прочь грязной наркоманке! Именно так я выгляжу: в разодранном платье, с наверняка посиневшими от холода губами, дрожащая с ног до головы… от страха, от предчувствия смерти, что скоро настигнет, заберёт с собой, так же как я одной силой мысли забирала жизни невинных. Настала моя очередь. Это расплата? Она самая? За грехи, за проклятие, каким наделена с рождения.
Бегу по утонувшему в дождевой воде тротуару на маячащее вдалеке пятно света, понятия, не имея где нахожусь, но очевидно не в той стороне, куда стоило бежать… это спальный район, здесь нет никого, кто способен помочь мне скрыться.
Ночь. Темнота. Дождь. Только я и мой преследователь.
Каблук ломается, колени ударяют по асфальту, одна из чашечек отзывается острой болью. Мысленно проклиная всё, на чём этот мир держится, подхватываю выроненный пистолет, заставляю себя подняться и бегу дальше, прихрамывая на одну ногу.
Бью стёсанной до крови ладонью по мутному стекло, из которого льётся белый свет, и толкаю дверь от себя.
Прачечная.
Длинные люминесцентные лампы ударяют по зрению, вынуждая жмуриться. К носу устремляется запах стирального порошка и чистящих средств. Несколько машинок из крайнего ряда негромко гудят, вращая барабаны. Двое: мужчина и женщина средних лет сидят на стульях для ожидания и, очевидно ещё секунду назад прибывая в полудрёме, лениво поворачивают ко мне головы.
— Уходите! — говорю одними губами, потому как изо рта не вылетает ни единого звука; у меня по-прежнему нет голоса. Скользкими руками, что есть сил, сжимаю рукоятку пистолета, и направляю дуло в сторону посетителей прачечной.
«Уходите же! НУ! Чего встали, вашу мать?!»
Не слышат, с места не двигаются; то на меня огромными глазами смотрят, то обмениваются недоумевающими взглядами, то косятся на пистолет с таким видом, словно я угрожаю им грёбаной плюшевой игрушкой!