Он прав. У меня есть полное право заставить его уйти, но…
Я не совсем уверена, что хочу этого.
Теперь, когда мы оба высказали все, что хотели, и обнялись — в буквальном смысле — мой гнев, кажется, сменился легким раздражением. Более того, я думаю, что какая-то крошечная частичка меня втайне взволнована тем, что он здесь.
Со мной определенно что-то не так.
Я вздыхаю.
— Что ж, я ценю твои извинения и все такое… — Я отрываю лицо от его груди, и, словно предвидя мой отказ, он сжимает меня сильнее, но я только поднимаю голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Полагаю, я не могу вышвырнуть тебя после того, как ты проделал весь этот путь, чтобы поспать на нашем столетнем надувном матрасе. Я думаю , что он все еще спрятан в шкафу.
Появляется вспышка облегчения, прежде чем он усмехается, любое оставшееся напряжение тает.
— Надувной матрас, — повторяет он. — Ты хочешь, чтобы я спал на надувном матрасе.
Это несерьезное предложение, но я нахожу немало забавного в том, как его губы кривятся от отвращения при одной мысли об этом.
— Или на диване, — поддразниваю я.
Он поднимает бровь. — Что ж, каким бы щедрым ни было это предложение, я уже договорился о ночлеге. — В его глазах появляется огонек. — Для нас обоих.
Глава двадцать седьмая
Был трехмесячный период между десятью и одиннадцатью годами, когда мы с мамой жили в одном из грязных мотелей на первом этаже, расположенных вдоль шоссе 65.
Мне это нравилось.
Там было бесплатное кабельное телевидение, обеды в торговых автоматах и бассейн, такой маленький, что я могла бы почти дотронуться до обоих концов, если бы широко раскинула руки, но, тем не менее, это был бассейн.
Я храню это воспоминание на задворках сознания, когда Адриан привозит меня в уютный бутик-отель, расположенный у самой воды.
Здесь нет ничего безвкусного или броского, как в фильмах о роскошных отелях, но одного взгляда на винтажную мебель и богатую историческую древесину дерева достаточно, чтобы понять, что он рассчитан на клиентов высокого класса. Стены обрамляют ряды электрогитар, и я стараюсь не разевать рот, когда замечаю одну из них с автографом Джими Хендрикса.
— Если вам что-нибудь понадобится, мистер Эллис, вообще, пожалуйста, не стесняйтесь звонить, — повторяет менеджер отеля в пятый раз, выглядя таким серьезным, что я не сомневаюсь, что он выложил бы почку или половину печени, если бы Адриан попросил.
— Мы ценим ваше гостеприимство, — вежливо кивает Адриан. — А также вашу полную осмотрительность. Резкость в его тоне предполагает, что осмотрительность — это ожидание, а не просьба.
— Конечно. — Когда менеджер улыбается, густые усы, занимающие большую часть нижней половины его лица, улыбаются вместе с ним. — Здесь у вас будет уединение, вместе с вашей… — Его глаза задерживаются на мне на долю секунды дольше, чем нужно, явно пытаясь разглядеть отношения между нами.
— …другом, — вставляет Адриан. — Спасибо.
Не подружка.
Друг.
Гораздо более широкий термин, который может означать что угодно, от Да! Мы друзья, мы знаем друг друга с пеленок до Да. Мы друзья. Я подобрал ее на улице пять минут назад.
И судя по короткой, неискренней улыбке, которую я получаю от менеджера, у меня такое чувство, что я знаю, за кого он меня принимает.
Может быть, именно поэтому я продолжаю зацикливаться на этих четырех пропущенных буквах, даже когда мы оказываемся в лифте, гладкий металл закрывает нас со всех сторон, пока Адриан набирает код доступа на верхний этаж.
— Ты назвал меня своим другом, — выпаливаю я и чувствую себя глупо, как только эти слова слетают с моих губ.
И еще больше, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня сверху вниз, уголки его рта начинают изгибаться в довольной ухмылке.
— Тебя это беспокоит, милая?
Я закатываю глаза.
— Конечно, нет. Тебе нужны были все ярлыки.…Мне просто было любопытно.
Судя по тому, как его ухмылка становится шире, я не верю, что он купился на это объяснение, но он все равно отвечает.
— Ты должна быть тактичной в таких вещах. Оставь немного места для интерпретации, — говорит он. — Требуется всего одна фотография, один "эксклюзивный источник", щебечущий для журнала, а затем я получаю сердитый телефонный звонок от моих родителей. — На последних словах его рот кривится в гримасе.
Верно.
Родители.
Те, у кого есть вся «логистика».