Я вопросительно поднимаю бровь.
Он хитро улыбается мне.
— Декан Гарварда.
У меня сводит живот.
— Да?
— На него произвело большое впечатление твое телефонное интервью на прошлой неделе, — объясняет он. — Считает, что ты была бы ценным приобретением для студентов Гарварда предстоящей осенью.
Я фыркаю.
— Ты хочешь сказать, что он думает, что ты был бы ценным приобретением для студентов Гарварда? Я всего лишь соучастница.
Адриан пожимает плечами.
— У тебя будет достаточно времени, чтобы доказать обратное.
Учитывая все обстоятельства, телефонное интервью с президентом Гарварда на прошлой неделе действительно прошло хорошо. Конечно, это длилось не более десяти минут, и он потратил по крайней мере половину этого времени, рассказывая о своей давней дружбе с семьей Эллис, а другую половину пытаясь расшифровать мою дружбу с семьей Эллис, но…
Он был полон энтузиазма.
Не обязательно из-за меня, но, по крайней мере, из-за идеи свести счеты с наследником Эллисов.
— Ты должна получить свое согласие со дня на день, — говорит Адриан, и мои глаза расширяются.
— Вот так просто?
Его улыбка становится самодовольной.
— Вот так просто.
Я моргаю.
— Это не может быть так просто.
— Я обещал, что сделаю так, чтобы это произошло, не так ли? — Он отводит наши переплетенные пальцы, нежно целует тыльную сторону моей ладони, и я таю — совсем чуть-чуть. — Ты поступаешь в Гарвард, милая.
Я встаю на цыпочки и целую его.
— Не могу дождаться.
Обещания ничего не значат, милая, голос, который звучит странно близко к маминому шепоту у меня в голове.
С тех пор, как мы уехали из Мобиля, я слышу ее все чаще и чаще — бормочущего дьявола на моем плече, который преследует каждый счастливый момент с Адрианом.
Заткнись, огрызаюсь я в ответ. Гарвард — это хорошо. Ты не испортишь это.
Пока он провожает меня в класс, я жду, когда меня охватит радостное возбуждение, прилив осознания того, что меня приняли в старейшее, наиболее уважаемое учебное заведение Америки.
Но этого так и не происходит.
В течение следующей недели выпускной класс Лайонсвуда наводнен поступлениями в колледж и отказами. В понедельник Пенелопа покупает достаточно шоколадных кексов, чтобы накормить всю школу, на каждом из которых написано: Будущие выпускники Университета Браун.
Во вторник Дин Робинс вызывает пожарных после того, как Родди Локк забирается на башню с часами в Западном крыле. Родди поспешил заверить всех, что он не собирается прыгать — он просто хотел разорвать свое оксфордское письмо с отказом и посмотреть, как кусочки разлетаются с высоты третьего этажа.
В среду Софи Адамс спокойно публикует свой «предварительный макияж» в новом свитере Dartmouth, и ее поступление в колледж сразу же становится таким же популярным, как и трехэтапный курс по бровям.
В четверг у Мэдди Мэйсон случился припадок посреди урока истории после осознания того, что она не попала ни на первый, ни на второй выбор, ни на третий выбор Лиги Плюща.
Я одна из счастливчиков.
Я не гонюсь за покупками, выбирая второй, третий или четвертый вариант. Я не прикована к телефону в перерывах между занятиями, лихорадочно обновляя свой Gmail.
Та часть выпускного класса, которая, как я думала, будет самой трудной, оказалась самой легкой.
Электронное письмо от Гарварда о приеме скромно попадает в мой почтовый ящик во вторник, и приходит полноценная стипендия, основанная на заслугах.
Адриан, конечно, в восторге. Он строит планы относительно нашего посещения кампуса через несколько недель и принимает звонки от семейного риэлтора. Он спрашивает, что я предпочитаю — две истории или одну, викторианскую или современную.
Я делаю все возможное, чтобы ответить на каждый из его вопросов, притворяясь, что я не прицеплена к поезду, который мчится к станции с огромной скоростью.
Я хочу будущего для Адриана так сильно, что у меня руки чешутся создать его самой, но я также хочу перевести дыхание.
В пятницу я впервые за несколько недель направляюсь на женскую половину Западного крыла, представляя пыль, которая определенно поселилась в моем общежитии после моего отсутствия.
Я же не оставляла ту чашку чая на столе, не так ли?