Это, без сомнения, самая красивая вещь, которая у меня когда-либо была.
Я не могу перестать водить пальцами по клетчатому холщовому материалу. Эта сумка продается за две тысячи, что, по большому счету, ничего не значит для детей, которые отказываются от нее на пятничных ужинах.
Но это кое-что значит для меня.
Эта сумка — первая вещь за четыре года, которая ставит меня в равное положение с моими одноклассниками. Первая вещь за четыре года, которую я смогу носить здесь с гордостью.
Пока я любуюсь рюкзаком, висящим на моем рабочем стуле, из коридора доносится какой-то приглушенный шелест, от которого мои уши навостряются.
Я бросаю взгляд в сторону двери, и мой желудок опускается прямо на деревянный пол, когда я вижу, что проскользнуло за порог.
За миллисекунду я пересекаю тесную комнату и распахиваю дверь — но коридор пуст. Посыльный ушел.
У меня сводит челюсть, когда я поворачиваюсь обратно к полу своей комнаты в общежитии, где меня ждет такое же приглашение кремового цвета, что и в прошлый раз.
Что за хуйня?
Конечно же, когда я беру его в руки, это та же самая каллиграфия, обещающая детали для осеннего бала Адриана.
Но потом я переворачиваю его, и кровь отливает от моего лица.
Я с нетерпением жду встречи с тобой, Поппи
Адриан
Глава седьмая
Большую часть времени мне хотелось бы думать, что я не глупая девчонка.
Рискованная — несомненно. Моя жизнь была серией тщательно просчитанных рисков, и я превзошла все шансы на большинстве из них.
Но это не тот риск, на который я готова пойти.
Чем дольше я смотрю на приглашение, на удручающе идеальный почерк Адриана, написанный на обороте, тем более зловещим оно выглядит.
Потому что я могу придумать только одну причину, по которой Адриан Эллис приложил все усилия, чтобы прислать мне не одно, а два приглашения на свою вечеринку: чтобы унизить меня.
И поскольку у меня нет желания заканчивать ночь в крови свиньи или каким-то другим публичным зрелищем из-за единственного преступления — говорить правду, я не пойду.
Я отказываюсь заглатывать наживку, поэтому решаю провести пятничный вечер как следует: уютно устроившись в пижаме с чашкой горячего чая и альбомом для рисования. Старый дрянной ситком, играющий на моем ноутбуке, служит фоновым шумом, пока я рисую.
Технически, я должна использовать это время для учебы, поскольку я едва держусь на плаву в академических кругах, но мне нужно порисовать. Мои пальцы чешутся от творческой самоотдачи всякий раз, когда я слишком долго не открываю свой альбом для рисования.
Искусство — это моя зона комфорта.
Неважно, сколько тестов я провалю или сколько химических понятий всплывет у меня в голове, искусство — это единственное, что я знаю, что могу делать хорошо. Мои размятые ластики гораздо более снисходительны, чем термодинамические уравнения.
Когда я была маленькой, моя мама смеялась — на самом деле смеется до сих пор, — когда я говорила ей, что хочу жить в уютной квартире на Манхэттене и заниматься искусством полный рабочий день. Поддерживать себя заказами и выставлять свои работы в галереях, чтобы, когда люди проходят мимо, их глаза расширялись от узнавания.
Полагаю, я не могу винить ее за смех.
Об этом мечтают только мои одноклассники, чья творческая энергия никогда не будет подавлена беспокойством о счетах или медицинской страховке.
Такие люди, как я, должны мечтать практически. Стипендии. Профессиональная школа. Душераздирающие занятия с 9 до 5.
Предполагается, что мы должны оставить большие надежды детям из трастового фонда.
Но у меня много практики в том, чтобы не делать того, что я должна.
Я вздыхаю, листая свой телефон в поисках эталонных изображений. Сегодня вечером я работаю над лицами. Я нахожу портрет мужчины, его лицо наклонено вверх под интересным углом.
Сначала я обрисовываю основные формы и контуры его лица, пока оно не станет достаточно похожим на человеческое, прежде чем перейти к глазам.
Сначала я всегда занимаюсь глазами.
Я принимаюсь за работу, прикрывая его голубые глаза, но как только я заканчиваю, я не чувствую удовлетворения.
Итак, я добавляю больше теней. Немного больше контраста.
Но они все еще неправильные, поэтому я делаю их темнее. Больше теней, больше контраста.
Я даже не осознаю, насколько сильно отклонилась от эталонного образа, пока не откидываюсь назад и не смотрю в знакомые темные глаза.