Ее память, может быть, и коротка, но моя — нет. Я официально познакомилась с Софи в первый день первого курса, но ее интерес ко мне угас в тот момент, когда она поняла, что я студент-стипендиат и ношу кроссовки из универмага.
Ее брови хмурятся.
— О, неужели? Странно, обычно я так хорошо запоминаю имена. Даже те, которые легко забываются.
Моя челюсть сжимается. Я наслушалась столько двусмысленных комплиментов Софи, что их хватило бы на всю жизнь, но это первый раз, когда они были адресованы мне.
Думаю, я по-новому оценила терпение Пенелопы и Авы.
Наступает неловкое молчание, и вопреки себе я сдаюсь.
— Я Поппи.
Она выжидающе смотрит на меня.
— Поппи…?
— Дэвис.
Она оживляется.
— О, Дэвис! Как губернатор Дэвис? Или как Дэвисы из нефтяной промышленности?
— Э-э… ни то, ни другое.
— О, Дэвис — это сенатор Дэвис.
Моя улыбка настолько натянута, что причиняет боль.
— Дэвис — это тот, кого ты не знаешь.
Ее лицо проясняется от осознания.
— О! О, я понимаю. Бедняжка. Ты студент-стипендиат, не так ли? Как Микки? — Жалкое выражение ее лица далеко не так убедительно, как она думает.
Я испытываю удовлетворение, когда вижу это.
— Ты знаешь, — продолжает она, — моя мама любит делать пожертвования на благотворительность. Я могу посмотреть, согласится ли она расстаться с некоторыми нашими консервами. Я имею в виду, они просто пылятся в нашей кладовке, и если это прокормит твою семью этой зимой…
— Мне не нужна твоя благотворительность, — огрызаюсь я.
Это звучит более резко, чем предполагалось, и глаза Софи загораются победой.
Она проникла мне под кожу.
Она заправляет выбившийся локон за ухо.
— Ну, если ты действительно нуждаешься в благотворительности, я бы посоветовала тебе не обращаться к Адриану. Он и так достаточно щедр, и он никогда не сможет сказать ”нет" рабочему классу. — Она одаривает меня последней снисходительной улыбкой, прежде чем выйти из ванной.
Я стою у раковины, кипя от ярости, в основном направленной на себя.
Удар по моему финансовому положению — вот и все, что потребовалось.
Четыре года, и я должна была бы знать лучше.
Где-нибудь еще, в любой другой средней школе, это не имело бы значения. Никто и глазом не моргнет, увидев мой рюкзак или мою фамилию.
Эти вещи важны только здесь, где имена идут рука об руку с вашей ступенью социальной лестницы.
Что ж, я могу только предположить, что теперь Софи знает мое имя.
К сожалению, язвительные комментарии Софи беспокоят меня меньше всего.
Сегодня вечером у меня есть планы на встречу с убийцей.
Я мельком подумываю спрятаться в библиотеке или компьютерном классе до конца ночи, но нутром чувствую, что бросать Адриана — не хорошая идея. Поэтому, когда занятия заканчиваются, я прокрадываюсь обратно в свою комнату в общежитии и борюсь с желанием прибраться на своем столе, как это сделал бы обычный человек перед тем, как принять гостя.
Но Адриан — не гость.
Вместо этого я достаю дешевый перочинный нож, который Рик подарил мне четыре года назад — прощальный подарок после того, как меня приняли в Лайонсвуд.
Твоя мать приставала ко мне с просьбой убедиться, что ты готова к школе, или что-то в этом роде, — пробормотал он, всовывая нож мне в руки.
В то время это казалось нелепым подарком (и, конечно, противоречащим школьному кодексу поведения по проносу оружия на территорию кампуса), но я все равно спрятала его в своем багаже.
Сейчас, держа в руках алюминиевую ручку, я испытываю неожиданный прилив благодарности к Рику.
Лезвие тонкое и маленькое, вероятно, больше подходит для срезания фруктов, чем кожуры, но я не собираюсь на самом деле им пользоваться.
Только если мне придется.
Однако есть еще один важный компонент сегодняшних планов, который я буду использовать. Дополнение в последнюю минуту, которое, если все пойдет по-моему, изменит все.
Раздается резкий стук в дверь, и я вздрагиваю, засовывая нож обратно в карман.
А затем я лезу в другой, где лежит мой телефон, и молча нажимаю кнопку Запуска приложения для записи голоса, которое я установила тридцать минут назад.
Ничто так не говорит о рычагах воздействия, как записанное на пленку признание в убийстве.
Я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить нервы, трепещущие у меня в животе, прежде чем открыть дверь.
Я, должно быть, не очень хорошо справляюсь с работой, потому что первые слова, слетевшие с его губ, были: