— Ты выглядишь напуганной. Я действительно такой страшный?
ДА.
Адриан прислоняется к моему дверному косяку, выглядя без усилий подготовленным к фотосессии для журнала Vogue. Как и я, он все еще одет в школьную форму, но снял блейзер, расстегнул верхнюю часть своей белой рубашки и закатал рукава, обнажив подтянутые предплечья.
— Знаешь, нам не обязательно делать это здесь, — предлагаю я. — Я могла бы принести свой альбом для рисования в библиотеку или…
Остаток предложения застывает у меня на губах, когда он проходит мимо меня в мою комнату. Я неохотно закрываю дверь.
Ладно, может быть, мне следовало привести себя в порядок.
Он останавливается у двуспальной кровати и вытаскивает моего плюшевого льва из-под смятого одеяла.
— Ну, это мило, — поддразнивает он.
Румянец поднимается вверх по моей шее.
— У меня он с детства.
Он гладит льва по загрубевшей от возраста гриве и говорит:
— Я вижу, поездка в Лайонсвуд была мечтой всей моей жизни.
Я скрещиваю руки на груди.
— Что-то вроде этого.
— Довольно амбициозно для девушки из маленького городка Алабамы, не правда ли?
Мои глаза сужаются.
— Я не уверена, что Мобиль можно назвать маленьким городом.
Он пожимает плечами, а затем смотрит на меня.
— Знаешь, что я нахожу в тебе очень интересным, Поппи?
В моей голове уже звучат тревожные звоночки, но я пытаюсь направить в нужное русло как можно больше невозмутимой уверенности.
— Что?
Он опускает льва на землю и уделяет мне все свое внимание.
— Из тысяч детей, которые сдавали тест SSAT, пытаясь поступить в стипендиальную программу Лайонсвуда — или любой другой частной школы, на самом деле — у тебя был самый высокий балл из всех.
Камень оседает у меня в животе.
Он не может знать. Он никак не может знать.
Я прочищаю горло.
— Вообще-то, у меня был второй по величине балл.
Он одаривает меня кривой улыбкой, в которой нет ни унции раскаяния.
— Ну, теперь самый высокий.
Я не удостаиваю это ответом.
— Несмотря ни на что, — продолжает он, — Тысячи детей. Ты превзошла их всех в тестировании. По каждому отдельному предмету.
Даже когда мое беспокойство стремительно растет, я стою на своем.
— Я не могу сказать, есть ли в конце этого вопрос или комплимент.
— Я просто нахожу это странным, вот и все, — говорит он. — Судя по результатам тестов, ты вундеркинд. Возможно, гений. И все же ты довольно плохо училась с тех пор, как поступила в Лайонсвуд. Посредственная троечница.
Его глаза впились в мои, и на краткий миг я забеспокоилась, что если открою рот, то выдам все свои секреты.
Это, мягко говоря, выбивает из колеи.
Но я напоминаю себе, что он ничего не знает — не может — и улыбаюсь так, словно я в шаге от того, чтобы у меня началась стрессовая сыпь.
— Ну, ты же знаешь, что они говорят. С баллом «C» тоже получают ученые степени.
И оценки «C» также поставили меня на грань потери всей моей стипендии.
Его взгляд задерживается на секунду слишком долго, чтобы я поверила, что убедила его, но я закончила с академическим допросом.
— Я думала, ты пришел сюда посмотреть на мои работы. — Я указываю подбородком на альбом для рисования, лежащий на моем столе.
Он поднимает руки вверх, сдаваясь.
— Ты не можешь винить меня за то, что я пытаюсь удовлетворить другие аспекты своего любопытства. В этом весь сегодняшний вечер, не так ли?
— Ну, у меня тоже есть к тебе вопросы, — парирую я.
— Продолжай, — отвечает он. — Ты можешь ознакомиться с моей успеваемостью.
— Я не думаю, что это считается тщательной проверкой, если все оценки «отлично».
— И одна четверка с плюсом, — поправляет он меня, — На втором курсе. В викторине о «Грозовом перевале». Однако в свою защиту могу сказать, что профессор Смит каждый раз усыпляет меня.
Я почти смеюсь — почти, прежде чем понимаю, что он делает это снова. Использует свою улыбку, свое обаяние, чтобы обезоружить меня.
И это работает.
Он не похож на убийцу, когда стоит в другом конце комнаты и обменивается со мной колкостями.
Но это так, говорю я себе.
И я не могу терять бдительность, особенно если собираюсь вынудить его признаться.
Змея в траве остается змеей в траве, какой бы красивой ни была ее чешуя.
— Вот, — говорю я ему, хватая свой альбом для рисования и практически пихая его ему в руки. — Все мои рисунки здесь. — Я знаю, Адриан чувствует перемену в моем поведении, но он не произносит ни слова, листая первую страницу.