— Адриан, — умоляю я. — Не бросай его. Мне это нужно для моего портфолио… — Остаток фразы вырывается сдавленным вздохом, когда он отводит назад три пальца, оставляя только указательный и большой, чтобы удерживать альбом на месте.
Мое сердце подскакивает к пищеводу.
Он все еще ухмыляется мне, не смущаясь тем, что находится в двух пальцах от того, чтобы разрушить мое будущее.
— Знаешь, если я все-таки уроню это, ты, вероятно, все равно сможешь спасти большую часть своих работ… при условии, что ты сразу же возьмешься за дело.
Я смотрю на керамическую табличку на стене бассейна, которая сообщает мне, что глубина этой части бассейна девять футов.
Четыре, даже пять футов стоили бы риска, но все мои пять футов семь дюймов — не конкуренция для девяти.
— Я приду на встречу, хорошо? Не нужно портить мой альбом для рисования. Я приду.
В его темных глазах появляется игривый блеск.
— Ну, когда ты так говоришь, это почти похоже на то, что я заставляю тебя.
Я делаю глубокий вдох.
Я спокойна.
Я — дзен.
Я не нахожусь и в пяти секундах от того, чтобы столкнуть Адриана — и мое будущее — на глубину в девять футов.
— О, извини, — говорю я, сарказм сочится из каждого слова. — Позволь мне перефразировать. Мое присутствие на субботних соревнованиях по плаванию будет полностью добровольным. Никакого принуждения вообще.
Его улыбка становится шире.
— И ты принесешь плакат в мою поддержку?
Я пристально смотрю на него.
— Ты хочешь, чтобы я болела за тебя?
Дерьмовая ухмылка на его лице доказывает, что он наслаждается каждым моментом происходящего.
— Ну, ты будешь не единственной, если это то, о чем ты беспокоишься. Обычно на каждой встрече я слышу как минимум три ”Плыви к Победе, Адриан!".
— А я-то думала, ты из тех людей, которые находят все это внимание скорее неприятным, чем привлекательным.
Он пожимает плечами.
— Да, но я нахожу привлекательным твой дискомфорт.
Я бросаю взгляд на свой альбом для рисования, все еще ненадежно болтающийся над водой, и смирение поселяется в моих костях.
Если бы он хотел, чтобы я написала «Поклонница Адриана № 1» у себя на лице, я бы это сделала. Табличка, легкое публичное унижение — все это не имеет значения. Меньше чем через год я получу диплом, и мое общение со всеми этими людьми сведется к периодическому преследованию в Facebook.
— Хорошо, — соглашаюсь я. — Я принесу табличку.
Сладостное облегчение охватывает меня, когда он швыряет альбом мне.
Я тянусь к нему, спотыкаясь, но только для того, чтобы поскользнуться на мокрой керамической плитке, покрывающей край. На краткий миг я оказываюсь в воздухе, хватаясь конечностями за опору.
А потом я падаю в воду.
Ледяная вода с хлоркой бьет мне в нос и обжигает, но я камнем погружаюсь в воду, молотя руками и ногами.
Паника сжимает мое сердце.
Выбирайся на поверхность.
Плыви к стене.
Я изо всех сил стараюсь имитировать плавание каждой частью тела, но мое тело взаимодействует с водой не так, как я хочу.
Выбирайся на поверхность.
Выходи на воздух!
Моя голова ненадолго выныривает на поверхность, и я открываю рот, чтобы вдохнуть как можно больше кислорода, но вместо этого получаю полный рот хлорированной воды.
Я задыхаюсь, погружаясь под воду, когда паника охватывает мое тело.
О Боже.
Я собираюсь умереть.
Я собираюсь утонуть.
Кажется, что я застряла в этом ужасающем подвешенном состоянии целую вечность: легкие кричат, глаза горят, а конечности отказываются что-либо делать, кроме как тащить меня все дальше вниз.
Я собираюсь умереть.
Кто-то собирается вытащить мое тело из бассейна, как кусок мусора, и использовать плохую фотографию из ежегодника на моих похоронах.
Я умру еще до того, как у меня появится шанс чего-то добиться.
Из-за всех моих взмахов я не чувствую сильных рук, которые обнимают меня за талию — по крайней мере, поначалу.
Но затем меня без особых усилий поднимают из воды и укладывают на мокрую плитку.
Мои легкие, кажется, не могут решить, хотят ли они вдохнуть воздух или откашлять воду из бассейна, так что в итоге я делаю и то, и другое, выглядя как утонувшая кошка, пытающаяся выкашлять комок шерсти.
Но я не мертва.
Осознание приходит с приливом облегчения, когда я ложусь на живот, благодарная за прикосновение холодной керамики к моей промокшей форме.