Она трет лоб.
— Я не знаю. Наверное, все остальные правы. Может быть, я просто хватаюсь за соломинку, потому что не хочу верить в то, что произошло на самом деле.
Я сглатываю. Я хотела бы сказать ей, что она скорее права, чем неправа, но я знаю, что это просто поставит нас обоих на путь разрушения Адриана.
— Это просто на него было не похоже, — продолжает она. — Все эти разговоры о деньгах, о каком-то дневнике…
Я замираю.
— Дневник? Микки?
— Нет, я так не думаю, — вздыхает она. — Я имею в виду, я действительно привлекла Микки к ведению дневника в этом году, но я думаю, что это было что-то другое.
— Как чей-то чужой дневник?
— Может быть. Я не уверена. Он просто вскользь упомянул об этом, но что бы это ни было, я думаю, это как-то связано с наличными, которые, по его мнению, должны были прийти к нам.
У меня внутри все переворачивается, возможность шантажа кажется все более и более вероятной, чем больше говорит Лиз.
Я наклоняюсь вперед, мой аппетит оживает.
— Но этот дневник. Его не было при нем?
Она качает головой.
— Нет, насколько я могу судить.
— И ты ничего об этом не знаешь?
По лицу Лиз что-то пробегает.
— Нет, но… тебе кажется. Или, по крайней мере, ты, кажется, очень зациклена на чем бы то ни было.
Я сдерживаю свое любопытство, прежде чем Лиз начинает что-то подозревать.
— Я не знаю. Я просто нахожу это странным. То же, что и ты. — Я переключаюсь на менее опасную тему. — Зачем ты пришла сегодня на соревнования? Ты сказала, что никогда не встречала никого из друзей Микки из Лайонсвуда.
Ее подозрение рассеивается, тень горя снова падает на ее лицо.
— Наверное, я думала, что для меня это будет своего рода экспозиционная терапия. Например, если бы я прогулялась по кампусу и посмотрела соревнования, возможно, я бы наконец поверила, что он на самом деле покончил с собой. — Она вздыхает. — Хотя, я думаю, мне просто стало грустно.
Я протягиваю ей руку через стол и говорю:
— Я сожалею о твоей потере.
Внутри мой мозг бурлит от возможностей — тех, которые вызывают больше вопросов, чем ответов.
Шантажировал ли Микки Адриана из-за какого-то дневника или книги?
Я не знаю, что делать с этой информацией. Это скорее предположение, чем факт, и я не уверена, что это дает мне больше рычагов воздействия, чем то, что было у меня, когда я затевала этот обед.
Если я не смогу выяснить, почему Микки пытался шантажировать Адриана, это не тот нож, который мне нужен.
Глава тринадцатая
Как и предсказывала Лиз, мы возвращаемся на соревнования по плаванию как раз в тот момент, когда последняя группа пловцов готовится к забегу. Я проскальзываю обратно на трибуну, как будто никогда и не уходила, мое пустое место и свернутая табличка все еще ждут меня.
Я немного нервничаю из-за того, что Адриан мог заметить мое отсутствие, но когда я осматриваю бассейн, то понимаю, что он занят обсуждением со своим тренером и слишком сосредоточен, чтобы обращать на меня внимание.
Хорошо.
— Удачи, Адриан! — Софи кричит с первого ряда. Я вижу, она не пропустила ни одного момента из происходящего.
— Наконец-то, — вздыхает Пенелопа. — Адриан всегда участвует в гонках последним.
— Это потому, что он лучший, — парирует Софи. — Самые быстрые пловцы всегда плывут последними.
Что ж, пловцы, выстраивающиеся в очередь у блоков для прыжков в воду, теперь, безусловно, выглядят быстрыми. Это уже не те тощие первокурсники с широко раскрытыми глазами, которые ныряли в воду несколько часов назад. Эти ребята взбираются на блоки для прыжков в воду так, словно делали это сто раз, вытянув пальцы ног.
Тренер ободряюще похлопывает Адриана по спине, прежде чем тот направляется к своему собственному блоку для прыжков в воду.
Болтовня в комнате стихает.
Телефоны падают на колени лицевой стороной вниз.
Закуски убраны.
Это та гонка, которой все так долго ждали.
Раздается звуковой сигнал, и в мгновение ока они оказываются в воде, уже в нескольких метрах от стены. С обеих сторон трибун раздаются возгласы в честь любимого всеми участника, но, естественно, мой взгляд прикован к Адриану и…
Срань господня.
Какими бы быстрыми ни были остальные, каждое плавное движение все больше отделяет его от стаи. Его тело рассекает воду с такой силой, что он даже не выглядит человеком, и я наклоняюсь вперед, чтобы получше рассмотреть.