На мне все та же толстовка и спортивные штаны, в которых я вышла из общежития, мои прямые светлые волосы заправлены за уши.
Официантка — Дикси, как следует из бейджика с ее именем, — слишком вежлива, чтобы сказать хоть слово.
— Могу я предложить вам для начала кофе? Воды?”
— Кофе, пожалуйста, — говорю я.
— Воды, — приказывает Адриан. — Только не из-под крана.
Она кивает и бросается выполнять наши просьбы о напитках, в то время как Адриан осуждающе разглядывает винтажную закусочную.
— А нельзя было выбрать место с меньшим риском пищевого отравления?
— Здесь ты не получишь пищевого отравления, — говорю я. — Я думаю.
— Как обнадеживающе.
— Что ж, если тебе станет от этого легче, то, вероятно, у тебя больше шансов заразиться пищевым отравлением от просроченных протеиновых батончиков в кафетерии, чем здесь.
Он не спорит.
Снова появляется Дикси, неся мой кофе и воду для Адриана.
— У вас, ребята, есть возможность взглянуть на меню?
— К сожалению, — бормочет Адриан, и я пинаю его под столом, что не вызывает ничего, кроме легкой ухмылки в ответ.
Если Дикси и слышит ехидное замечание, то виду не подает, и я принимаюсь за свой заказ, прежде чем он успевает сказать что-нибудь еще снисходительное.
— Я возьму сырные оладьи с гарниром из яиц. Омлет.
Она кивает, а затем поворачивается к Адриану.
— А вы?
— Я попробую то же самое, но с шоколадной крошкой, — говорит он и одаривает ее той же дружелюбной улыбкой, которую я видела у него сотни раз. Очаровательная, с нотками кокетства.
Щеки Дикси заливает румянец.
— Звучит заманчиво. Я помечу.
Как только я убеждаюсь, что она вне пределов слышимости, я говорю:
— Ты выбрал картофельные оладьи. Очень смелый поступок, учитывая твой новообретенный страх пищевого отравления.
— Это уловка. Если ты начнешь плохо выглядеть, возможно, я смогу перестать есть и спасти себя.
Я закатываю глаза.
— О. Отлично.
На этом наше подшучивание прекращается, над столом воцаряется еще одно неловкое молчание. Звон тарелок и шипящая плоская плита на кухне служат фоновым шумом, и я погружаюсь в свое сожаление.
Это была ошибка.
Я пригласила убийцу на завтрак. Как будто мы друзья. Как будто каждое наше взаимодействие не было некомфортным от начала до конца.
Я прочищаю горло.
— Итак, э-э… Ты так и не ответил на мой вопрос ранее. Почему ты не со своей семьей? Ты вылетаешь более поздним рейсом или что-то в этом роде?
Он выгибает бровь.
— Я не знал, что завтрак сопровождается допросом.
Мне приходится приложить значительные усилия, чтобы снова не закатить глаза.
— Это не допрос. Я просто пытаюсь завязать разговор.
— Что ж, в таком случае, — говорит он, подпирая подбородок ладонью. — Почему ты не со своей семьей?
Я делаю глоток кофе и пожимаю плечами.
— Я никогда не езжу домой к маме на осенние каникулы. — Это слишком дорого. Странно, но я не нахожу ничего постыдного в том, чтобы признаваться ему в своих финансовых недостатках. Он не такой, как Софи, пытающаяся превзойти своим богатством любого, кто находится на расстоянии плевка.
— А твой отец?
Я замолкаю, все еще сжимая в руках кофе.
— Это не твое дело.
Что-то вспыхивает в его глазах.
— Я думал, мы просто поддерживаем беседу.
Напряжение скручивается узлом у меня в животе.
— Мне не нравится говорить о моем отце. — Я не отрываю глаз от щепки на алюминиевом краю стола, но чувствую, как его взгляд прожигает дыры в моей голове. Он как ищейка, неспособная отпустить след, пока не выследит его до конца.
Краем глаза я замечаю, как он наклоняется вперед.
— Вот что я тебе скажу, — говорит он. — Ты расскажешь мне о своем отце, а я скажу тебе, почему я сейчас не со своей семьей.
Я поднимаю глаза, явно удивленная.
Адриан, вероятно, последний человек в мире, с которым я хотела бы поделиться историей своей жизни, но предложение разжигает мое собственное любопытство, поэтому я сдаюсь.
— У меня нет с ним никаких контактов, — признаю я. — Я никогда с ним не встречалась. Он отказался от своих родительских прав, когда мне было меньше года, и на этом все закончилось. — Я передаю эту историю со всеми эмоциями человека, перечисляющего ингредиенты из продуктового магазина, — навык, хорошо отработанный годами.