Я знаю, что он прав, но мысль о том, чтобы забраться в самую глушь, превращает то немногое доверие, которое я заработала за последний час, в ничто.
Я могла бы сделать это здесь и сейчас. Сказать ему, что на сегодня я закончила.
Но если бы я это сделала, то не уверена, что когда-нибудь вернулась бы в этот бассейн или любой другой значительный водоем, чтобы закончить то, что начала сегодня. Сейчас или никогда.
По крайней мере, в одном он прав. Я действительно умею плавать.
Даже если я сойду с ума, мое тело будет знать, что делать, верно?
И, возможно, — и это худшая часть — ужасная, постыдная, смущающая часть меня не хочет разочаровывать Адриана.
Как я уже сказала: это смущает.
Но столь же убедительно.
— Хорошо, — наконец говорю я. — Только до конца и обратно. Один круг. Вот и все.
Он бросает на меня взгляд, в котором читается почти гордость.
Я возвращаюсь в самую мелкую часть бассейна и отталкиваюсь так, как он мне показал, наполовину ожидая, что камнем утону в тот момент, когда мои ноги оторвутся от дна бассейна.
Но я этого не делаю.
Сначала меня немного трясет, но каждый гребок толкает тело вперед, а не под воду, и я понимаю, что плыву.
Если бы я не сосредоточивала по крайней мере восемьдесят процентов своей энергии на дыхании, я бы рассмеялась. Триумф захлестывает меня.
Я делаю это. Я на самом деле делаю это.
Я самостоятельно плыву по воде. У меня нет ни плавательного средства, ни спасательного жилета. Только мои собственные четыре конечности.
Я плаваю.
Я продолжаю плыть, и только убедившись, что должно быть близко к стене, я на мгновение останавливаюсь, чтобы посмотреть, где я нахожусь в воде.
И вот тут-то все и идет наперекосяк.
Я не уверена, что вызывает большую панику — тот факт, что мне удалось добраться до самого глубокого места, или осознание того, что я больше не могу коснуться дна, потому что оно находится в девяти футах подо мной.
Моя уверенность исчезает так же быстро, как и мое умение плавать.
Мои мышцы сжимаются и напрягаются. Грудь сжимается.
О Боже.
Я не умею плавать. Я не могу идти по воде. Я не могу пошевелиться. Я ничего не могу сделать, меня охватывает паника.
Я собираюсь утонуть.
Я собираюсь умереть.
— Нет, нет, нет… — Я дико брыкаюсь руками и ногами, но это не помогает. Я тону. Вода собирается утянуть меня вниз. Я скоро умру. — Я не могу…
Внезапно чья-то сильная рука накрывает мою и наполовину вытаскивает меня из воды. Я моргаю сквозь хлорку, затуманивающую зрение, и вижу Адриана, моего спасителя, полностью вышедшего из воды и перегнувшегося через край. Его рука, накрывшая мою, — единственное, что удерживает меня от того, чтобы снова погрузиться в бассейн.
— Спасибо. — В моем голосе слышится облегчение, когда я пытаюсь ухватиться за какую-нибудь опору на стене бассейна. — Боже, я думала…
Я думала, что утону. Снова.
Я жду, когда он поднимет меня наверх, но он остается в таком положении, держа меня наполовину погруженной в воду, и меня охватывает новое чувство страха.
— Адриан? Ты можешь вытащить меня?
Ухмылка, расползающаяся по его лицу, нисколько не облегчает мою растущую тревогу.
— Знаешь, — говорит он, — Так жаль, что ты здесь со мной, а не с Кэмом.
Мои брови сводятся вместе.
— Кэм? Кто, черт возьми, такой Кэм?
В этот момент все, что я знаю — все, что меня волнует, — это то, что мои мягкие от воды пальцы в данный момент выскальзывают из хватки Адриана.
Он склоняет голову набок.
— О, ты помнишь. Мой товарищ по команде. Тот, кого ты считала таким потрясающим на соревнованиях на прошлой неделе. Я не знаю.…Я думаю, что мое эго слишком уязвлено, чтобы чем-то помочь тебе прямо сейчас.
— Адриан, — шиплю я. — Пожалуйста. Вытащи меня. — Мой живот горит, когда я использую те немногие внутренние силы, которые у меня есть, чтобы удержаться от падения обратно в воду.
— Хм. — Он делает долгую паузу, как будто обдумывает это, но я могу сказать, что он наслаждается каждым моментом моего растущего дискомфорта. — Я не знаю. Ты действительно ранила мои чувства всеми этими разговорами о том, каким потрясающим был Кэм…
— Ты не можешь быть серьезным, — выдыхаю я. — Я просто пошутила. Я не… меня не волнует Кэм!