Дрожа всем телом, Курт шел домой, мечтая оказаться в плену «Оникса». Слезы продолжали струиться по щекам, смачивая собой подбородок и шею мужчины, но тот не издавал ни звука и послушно сглатывал соленую влагу. Продолжая терпеть комок рыданий в горле, Курт увидел впереди себя спину, облаченную в темно-зеленую куртку. В этот раз женщина-борец шла шагом. В руке у нее был зажат баллончик, а рукав испачкан в красной краске. Наверняка, где-то появилась новая надпись. Курт ускорился, желая догнать «зеленую спину». Ему это почти удалось, пока не показалась полицейская машина. Полицейские были такими же беспомощными лимитчиками, но вот их роботы с сетями и лассо представляли опасность. «Зеленая спина» побежала так быстро, что у Курта просто не оставалось шансов, чтобы переговорить с ней. Тогда он закричал ей, но голос его прозвучал удивительно тихо и хрипло. Мимо Курта пронеслись роботы, похожие на безголовых металлических собак с тремя парами колес вместо лап. Курт еще не сдавался. Он побежал вслед за роботами. Легкие тут же загорелись от нехватки кислорода, а ноги, словно налились свинцом. Он не чувствовал скорость и порывов ветра, слишком медленно и тяжело ему давался бег, но продолжал упрямо двигаться. Так продолжалось недолго. Курт запнулся и упал. Подняться сразу он уже не смог. Чувствуя, как тело хочет разорваться от недостатка кислорода, он лег на холодный асфальт и уставился в небо. Сил, чтобы встать у него сейчас все равно не было. Странно, но никто не обратил внимания на лежащего мужчину. Никто не подал руки, даже не бросил удивленного взгляда. Всем было плевать, ведь реальность никого не заботила. Тем временем в глазах Курта стало темнеть, но это была не та тьма, что наступала при окончании лимита. Он подумал, что умирает и опустил веки, ожидая, когда в висках прекратит стучать.
День шестисотый и все последующие дни. Реальность. Ноль часов до лимита.
Боль самое точное мерило жизни. Только она способна оживить такого мертвеца, как Курт. Он задыхался во время бега, тянул мышцы, мучился резью в желудке из-за того, что теперь ел настоящую пищу. Курт менялся, но это стоило ему больших трудов. В первое время он не мог вставать с постели. Мучения достигали до того, что мужчина сворачивался в клубок и рыдал.
Сейчас ему трудно понять, что его убивало сильнее: физическая боль или ломка.
Первые месяцы были Адом, это-то он точно знал. Корчась в своей комнатке, Курт бредил виртуальностью. Он скучал по той волшебной жизни. А здесь серые стены давили на него со всех сторон, заставляя спрятаться в «Ониксе», но Курт терпел. Он срывался на крик и временами мирился с тем, что терял рассудок. Единственным его слушателем и утешителем была бессмысленная галлюцинация. Квир находилась рядом и заставляла поверить, что она все еще ждет своего мужа и любит его. Она садилась на колени и шептала Курту горячие слова любви, и тот начинал ползти к «Ониксу», но всегда останавливался.
Когда все это стало нестерпимым, Квир пропала, а за ней стала отступать и безнадега. Курт же почувствовал долгожданный прилив сил. После каждой пробежки ему казалось, что расстояние увеличивалось. Он стал усложнять себе задачу, создавая на пути препятствия, которые нужно было перепрыгивать или обегать. Улицы пустующего города, населенного безликими людьми, стали для него тренировочной площадкой.
Время шло для Курта теперь медленно. Перестав существовать в рамках лимита, он больше не торопился. Разглядывая серые здания, стальное небо над своей головой, такое же неприветливое, как и большая часть населения, Курт задумывался, что же дальше? Ответ пришел к нему сам, в виде молодого парня в синей куртке. Борец приветливо улыбнулся Курту, пристраиваясь рядом с ним во время пробежки. Несмотря на тяжелое дыхание, он продолжал говорить о том, как восхищен поступком Курта и что за ним уже давно приглядывают. Но самое главное он припас на потом. Об этом он рассказал только весной, в середине мая. К тому времени Курт потерял работу, обзавелся волосяным покровом и двадцатью лишними килограммами, что привели его в форму нормального человека, а также разбил свой «Оникс» и стал борцом.
– Ты должен присоединиться к общине, – сказал один из борцов во время ночных посиделок за костром. – За городскими стенами есть настоящая жизнь. Мы занимаемся сельским хозяйством. Скот, посевы, охота. Прошло уже двести лет без человеческого вмешательства, природа стала восстанавливаться. Ты должен это видеть, Курт! Там хорошо.