Только Хог никуда не уйдёт. Будет до последнего на своём стоять, пока не прибудет второй отряд. Он не даст погибнуть своим товарищам, пусть и знает их относительно мало. Здесь, на сцене, где предлагают стандартные сценарии, Лимит выбирает импровизацию. Роль неподготовленного к спектаклю актёра ему больше подходит, нежели не единожды репетировавшего. В хаосе рушащейся предсказуемости умудряется нагло ухмыляться и сверкать азартом в глазах. Страшно ли ему? Конечно. Если он погибнет — кто будет воспитывать Пряника? Больно ли ему? Разумеется. Хог — живой человек, сделанный из плоти и крови.
Но, порой, страх рождает смелость, а боль — выдержку. За свои двадцать два года Лимит не раз попадал в ситуации, которые не сгибались под напором его бараньего характера. За нередкую неуступчивость обстоятельствам он получал чудовищные увечья, которые являлись ему в сновидениях периодически. За попытку переиграть уровень, руководствуясь только эмоциями, волонтёр вляпывался в ещё большие проблемы, после которых предыдущие уже не казались ужасными.
Но… таков уж Хог Лимит. Ради своей цели он костьми ляжет и переживёт что угодно — если та ему кажется истинно верной и правильной.
Хога окружили кикиморы. Толпой они накидываются на него, и парню приходится отбиваться от них. Одна из них умудряется схватить его под руки сзади, а в это время болотная ведьма несётся на юношу, как летящий без тормозов поезд, вытягивая руку. Лимит оскалился. Бьёт локтем бестию и ею же прикрывается, благодаря чему когти пронзают кикимору, а не волонтёра. Болотница опешила — и получила корягой слева. Точный удар прилетел в её подбородок. За ним последовал пинок по рёбрам противницы. На ней это никак не сказалось, и она создала два водяных шара для атаки…
Выстрел!
Хог вздрогнул. Попытавшаяся наброситься на него болотница получила несколько пуль в спину и с шипением упала — и подскочивший Лимит в очередной раз ударил её в подбородок, отбрасывая назад. Затем посмотрел на Юлю, одной рукой направляющей «Стрый-львер» на демоницу, а другой душа кикимору.
— Паршивый людской род!
Болото разволновалось не на шутку. Оно пустилось в пляс на пару с одичавшими кикиморами, и вонючие волны стали кидать из стороны в сторону одну кувшинку за другой. Хог бросился к Юле, выстреливающим «Веретеном» притягивая девушку к себе. Вместе они упали на держащееся на плаву бревно, что едва не перевернулось от натиска двух тел.
Но на этом лимит Лимита был исчерпан. Парень задышал тяжело и опустился на одно колено. Он ранен и отравлен. С трудом сохраняет сознание, хотя тело отяжелело донельзя. Хотелось закрыть глаза и провалиться в глубокий сон. На него напала ужасная дрёма. Вот теперь точно — всё. Болотная ведьма окончательно приняла свой истинный уродливый облик, не оставляя от прежней красоты ничего. Из её пасти ручьём лился зелёный яд, облысевшую голову покрывали бородавки, а сексапильное бледное тело стало болотно-коричневым, мерзким. Теперь это — головастик-переросток.
— Вы, люди, не чета нам, демонам! Вы для того и существуете, чтобы мы пользовались вами так, как сами того изволим! И коль осмелились вы меня побеспокоить, то вас я сурово накажу: человеческий парень будет превращён в корягу, а человеческую девушку на милость Огненному Змею предоставлю! — яростно поклялась болотная ведьма.
— А что ты скажешь о драконах, мм?
Хог округлил глаза. Юля напротив — с облегчением выдохнула.
Болотница резко оказывается внутри большого шара, сделанного из воды, и медленно поднимается вверх. К ребятам уверенно приближается Элли, способная идти по болотной глади и не проваливаться в неё. Её правая рука вытянута в сторону водяной тюрьмы. Эрийка ухмыляется — холодно, грозно, цинично. Болотница ахнула от ужаса — да ничего не могла сделать: внутри сферы она в одночасье лишилась всех сил и стала немощной. Но даже удайся ей вырваться из оков, ничего бы не изменилось: прибывший маг воды за счёт драконьего карио превосходил демоническое в несколько крат.
Ведьма проиграла.
— Я не ведаю, кем люди демонам приходятся, но уж точно знаю, кем демоны приходятся драконам, — ласково изрекла Элли. — И если человеческие особи в нас способны симпатию к себе вызвать, то вы, навье отродье, для меня и мне подобных — просто мусор.