Подняв Апатия, Владимир швырнул его вперёд и создал в руке огненно-молниеносный шар, который увеличился в размерах.
— НЕТ! НЕ-Е-Е-Е-Т!!! — закричал Апатий, но было поздно.
Мощный снаряд влетел в него и взорвался, а сам Лимит был вбит в стену и провалился куда-то в тёмную пропасть — по всей видимости, подземелье гастронома. Его песенка спета: волонтёры и военные Воронежа уничтожили наёмников и роботов, и теперь войну смело можно считать законченной. Они победили!
Владимир глубоко вздохнул, после чего воткнул меч в пол и встал перед ним на одно колено, прижимая правую руку к сердцу. Это был любимый жест Евпатия, который впоследствии перешёл к его детям: от сердца к Солнцу. Этим Евпатий и запомнился многим людям, которые ещё помнили живого короля Лимитерии. Ибо только он всегда так приветствовал всех вместо того, чтобы просто пожать руку. Это долгое время раздражало, но со временем люди привыкли к такому правителю и полюбили его за справедливость.
— Покойся с миром, дружище Евпатий! И ты, Елена — прости меня за то, что я не выслушал тебя и прогнал несколько лет тому назад, — горько изрёк Владимир, и по его щеке скатилась слеза. — Пусть и на том свете вы остаётесь такими же замечательными людьми, какими я вас знал и видел. Простите меня и… будьте счастливы! Вы отмщены!
Россия. Ростов-на-Дону. «Луч».
10. Алиса еле-еле приоткрыла глаза после фиолетово-светового удара молнией. Тело адски болело — казалось, кости будто в желе превратились, а по суставам не один раз ударили молотком. В глазах всё плыло, кружилась голова, неимоверно тошнило. Всё произошло слишком быстро, никто даже и среагировать не успел. Эльза попыталась предупредить всех об опасности, однако даже её способности видеть будущее за пять секунд вперёд было недостаточно.
— Объект захвачен! Готовимся к зачистке.
— Вас понял!
Эрийка кое-как перевернулась со спины на живот и… впала в сильный шок. «Луч» был полон наёмников и роботов, которые ходили туда-сюда, осматривая кордон. Их было очень много — напасть никак не получится, так как задавят количеством, да и тело больше не может выдерживать нагрузки.
Но самый сильный страх девушка испытала тогда, когда увидела, что сталось с остальными. Те, кто защищал «Луч» всеми возможными и невозможными способами, сейчас лежали на полу полностью обессиленные, опустошённые. Аква-эрийская принцесса видела Эса, который был сильно ослаблен; Юлию, которая лежала и тихо плакала; Мари и Венециуса, лежащих без сознания; Симона и Лизу, полностью испачканных в крови. Про Хагара стоило промолчать, так как он был полностью окровавлен. Урсула тоже лежала без сознания. Эльзу настолько прибило к стене, что девушка попросту была вдавлена в неё. Хан еле дышал после такой атаки. Авроре тоже очень сильно досталось. Хексус лежала в крови, в порванном чёрном платье. У Брома была разбита голова, а также повреждены некоторые участки тела. Алекс находился в немой прострации, не смея даже пошевелиться. Бёрн был избит с особой жестокостью и парализован фиолетовой молнией сильнее всех, так как ближе остальных находился к дверям.
Меньше всех досталось Алисе, поскольку она была Абсолютом Защиты, и это спасло её от страшных травм. Однако девушка тоже была слаба, чувствовала себя плохо и больше не могла сражаться. Оружие, которое было использовано против защитников Ростова, сломало охотников. Теперь они не то, что защищать «Луч» — сдачи дать за необоснованную оплеуху не могли. Союз «Тигр» победил! Миротворцы не смогли защитить свой родной кордон.
Через двери в холл вошли три человека, два из которых были наёмниками-телохранителями, а посередине важно шагал взрослый парень. У него была короткая стрижка рыжего цвета, голубые глаза и заметная щетина. Сам был одет в чёрно-красные одежды, поверх которой была накинута фиолетовая мантия. Сразу стало ясно, кто среди них здесь самый главный, и кто ответственен за кошмар в Ростове-на-Дону.
— Прошу Вас, господин Брэйн, проходите! — поприветствовал своего главаря наёмник. — Сопротивление нейтрализовано, так что можно переходить к зачистке.
— Боже-Боже! Сколько, однако, добра пропало, эх. И всё из-за каких-то миротворцев-неудачников, которые не могли просто сложить оружия и сдаться, — коварно улыбнулся Брэйн, проходя мимо лежащих в крови волонтёров. — А ведь могли признать поражение и не вставать на моём пути. Быть может, я бы даже взял вас всех к себе в батальон, хе-х. Столько хороших ребят — и столько глупых, поскольку до последнего упирались, не собираясь прислушиваться к моим советам. Эх…
Он прошёл мимо некоторых охотников, затем остановился напротив Хексус и ухмыльнулся. Попросив после доставить эту девушку в бронетранспорт для «разговора» (интимного), он двинулся дальше, спрятав свои руки за спиной, чувствуя себя здесь хозяином. Заметив плачущую Юлию, Брэйн хмыкнул и пнул её, а беззащитная и ослабшая девочка покатилась по полу, хрипя от боли. Волонтёры прошипели, однако ничего не могли сделать. Один из роботов подошёл к стене и вытащил оттуда Эльзу, после чего грубо бросил лицом в пол.
— Так-так-так. А Вы, я полагаю, Хан Лимит, да? — хитро улыбнулся Брэйн, наступая лимитеру на пах. Поскольку там находилась ещё не совсем зажившая рана, брюнет болезненно заскрипел зубами, но как и все, ничего не мог сделать. — Что ж, я рад познакомиться с одним из легендарных охотников Лимитерии. Жаль, Владимира здесь нет, очень жаль. Так бы устроили хорошее шоу, поставив вас друг против друга.
У Алисы было чуть больше сил, чем у остальных, однако сражаться на еле держащих её ногах, да ещё и с армией наёмников — это слишком для неё. Не успеет даже ударить хотя бы одного, как остальные набросятся на девушку и убьют. И то, если убьют. А ведь могут отвести её в бронетранспорт, где с эрийкой «поговорят», как с Хексус, которую повели туда. В этот момент Алиса искренне была рада, что Элли здесь нет. Просто будь она здесь, и на «разговор» повели бы её. Видно, наёмник выбирал себе «игрушку» покрасивее, а Хексус занимала второе место среди красивых девушек кордона после Элли.
Однако когда Брэйн остановился около Бёрна, Алисе стало очень страшно. Да, брат её — настоящая гроза для преступников и злодеев, но он сейчас не в состоянии что-либо делать. Даже если кого-то и начнут избивать, он ничего не сможет сделать.
— Оу, да это же Бёрн Бластер — легендарный охотник, прославившийся своей непоколебимой силой, — улыбнувшись, Брэйн с презрением посмотрел на эрийца. — Что такое, товарищ майор? Неужто слухи врали? Где же Ваша великая мощь, которой страшатся все преступники? Мне вот, например, не страшно. Ахахаха!
Военный приоткрыл уста, и из краев губ потекли дорожки крови. Всё верно — они проиграли! Наёмники всё-таки смогли захватить «Луч», чтобы уничтожить здесь всех и тем самым сломать Владимира изнутри. Бёрн это понял, посему медленно повернул голову… и посмотрел на Алису.
— Д… д-давай, с-сес… трён… ка…
Бластер поняла, что он имел в виду: динамит. Всё-таки Алисе досталось меньше, да и находилась она рядом с большой коробкой. Его-то наёмники не заметили, так как пара столов упала так, что закрывала вид на него. Зато его видела Алиса, которая медленно поползла к нему. Девушка поняла, что просил от неё военный. Динамит нужно взорвать вместе с теми, кто находился в холле…
А значит, взорвать и себя самих.
Но у них не было выбора! Наёмники всё равно убьют их, потому что такой способ нанесёт Владимиру сильный удар в спину, а это приведёт к его демобилизации. И раз уж волонтёры проиграли, то пускай и наёмники прочувствуют на себе то, что зовётся гневом «Орла». Если погибать, то и их утаскивать за собой на тот свет. Раз не выживут они, то не выживет и «Тигр» вместе с оставшимся батальоном. Им конец!
— Сестрёнка? Ах, да-а, точно — я ведь и забыл, что у Вас есть сестра. Или если точнее — аква-эрийская принцесса, — хитро улыбнулся Брэйн, после чего медленными шагами двинулся в её сторону. — И куда же наша красавица так спешит? Вас так пугает моё присутствие? О, да не волнуйтесь Вы так. Уверен, мы с Вами поладим, хе-хе-хе.
Алиса не слушала его и ползла дальше. Ей было очень страшно и искренне обидно, что они не встретят рассвет завтрашнего дня; не встретятся с Хогом и Элли, которые должны были вернуться в «Луч» после сражения в Москве; не поговорит с Владимиром, так и не назвав его «папой»; не сходит на могилу к возлюбленному — второму лимитерийцу.