Мара задействовала свою проснувшуюся магию и кроны деревьев аккуратно перенесли Эла на их полянку к костру. Дух давала указания, что кому делать, а сама выискивала что-то в небольшой книжице. Вера заснула ещё до их появление, благополучно избежав волнений и тревоги, испытываемых сейчас всеми. Вир помогал Лео, не задавая вопросы, а Веда стояла рядом с беспокойством смотря за их действиями и думая, чем может помочь.
- Эта та книга? - спросила Духа Веда, имея в виду книгу, откуда Мара узнала про обряды.
- Не совсем… это копия. Всё, что я успела в своё время переписать, - ответили ей.
- Там есть, как помочь Элу?
- Да, но тебе это может не понравиться, - чуть напряженно, смотря прямо в глаза девушке, призналась Мара.
- Говори, - потребовала Веда.
- Человеческое тепло.
- Что человеческое тепло? - не поняла ответа она.
- Человеческое тепло… Не понимаешь? - и видя отрицательное покачивание головы, пояснила, - Дедры забирают человеческое тепло. Если ему вернуть хотя бы часть, то он сам себя восстановит. Но… тебе нужно быть с ним, как с… мужчиной.
- То есть, я должна буду с ним... переспать? - напрямую спросила она, находясь в замешательстве ещё большем, чем, похоже, дух.
- Не обязательно. Мы делимся энергией и своим теплом через поцелуи и прикосновения, ну и… Если ты согласна, то я все подготовлю … я понимаю, что … но тебе необходимо решить сейчас. У него только сутки. Потом даже ты не поможешь. Никто не поможет.
Почему именно она, вопрос не возникал. Не Веру же к нему отправлять? Веда вздохнула, разрываемая между желанием помочь Элу и своим всё ещё замужеством, в котором она и не мыслила измен. И не надеясь на положительный ответ всё же спросила.
- А другого способа нет?
- Попробуй. Но… я бы не очень на это надеялась, - ответила Мара и отошла, оставляя её одну. Подумать.
Вздохнув и достав свой кубок с фляжкой, Веда принялась по немного поить Эла водой. Сложность состояла в том, что он воду не глотал и часть ее проливалась, вытекая изо рта мужчины. Но Веда упорно потихоньку вливала жидкость, надеясь, что хотя бы часть воды попавшая в тело сделает своё дело. Тревога не отпускала. Почти паническое состояние не давало трезво думать, оставляя чувство безысходности. «Или она это сделает, или он…». Что будет, если она не согласиться, Веда старалась не думать. «Он будет жить. Он должен жить», твердила она себе, продолжая поить его, не задумываясь откуда у нее это, почти маниакальное желание. Почему она не может успокоиться и предпринять еще что-то. Вода уже закончилась во втором кубке, а прогресса никакого не было. Загнав беспокойство поглубже, вместе со своей стыдливостью, она решилась.
- Что надо делать? - подойдя к Маре, которая разговаривала с Лео, спросила Веда.
- Я перемещу вас в своё временное жилище. Там тебе будет удобнее, - понимая состояние девушки, проинструктировала ее Мара, - Как только он очнется, зови Лео. Он скажет мне. Мы придем и завершим «лечение».
- Хорошо, - кивнув, Веда подошла к Элу и взяла его за руку. Странно, но руки были теплые. А вот глаза. Ей было страшно в них смотреть, - Только можно без падений? - попросила она и в следующее мгновение оказалась в светлой комнате в бежевых тонах с золотистым цветом штор на единственном окне.
Эл уже лежал на кровати. Всё также без признаков жизни. Подойдя к нему, она дотронулась до лба. Холодный. До щек. Холодные. Расстегнула куртку и развязав шнуровку на рубашке, провела ладонью по груди и животу. Все было ледяное. Сняв сапоги и проверив ступни, оказавшиеся также лишенными тепла, она присела на край постели.
- Что же мне делать? - задала она себе риторический вопрос, пока не решаясь ни на какие решительные шаги.
Смотря на Эла, на его, казавшееся в свете комнаты алебастровым лицо, холодные кристаллы глаз, Веда понимала, что не может допустить, чтобы с ним что-то случилось. Как ни крути, а он ей не просто не безразличен. Не просто так постоянно присутствует в её мыслях, иногда во снах. Он не просто ей друг. Эл гораздо больше. Беспокойство и тревога за него с четкой ясностью дали ей это понять. Она, заглянув в себя, честно ответила на мучивший её вопрос: «Почему?», позволяя осознать и принять, что давно, от кончика своего вредного и любопытного носика, до мизинчиков обоих ног, в него влюбилась. И старательно прятала свои чувства даже от себя самой. Веда грустно усмехнулась и, подняв руку, легонько, почти не касаясь, проводила кончиками пальцев по овалу лицу, по бровям, нежно погладила щеку, слегка пробежала по носу, спускаясь к губам.