Веда не знала плакать ей или смеяться. Это то, что она подумала и он говорит о … ? Или всё же она себе напридумывала и Эл сейчас говорит о ком-то другом?
- Не нашел еще, - более громко, изменил он свой ответ. И меняя опять тему, спросил, - А что ты не любишь?
- Я не люблю себя, когда я трушу. Обидно мне, когда невинных бьют. Я не люблю, когда мне лезут в душу. Тем более, когда в нее плюют, - припомнила полюбившиеся ещё в школьные годы сточки из стихотворения Владимира Высоцкого «Я не люблю». Так как в ответ ни прозвучало ни звука, она догадалась, что Эл завис, переваривая информацию. И чтобы как-то его «перезагрузить» спросила, - А что ты не любишь?
- Неизвестности… и истерик, - был ей ответ.
- Похвально. Я тоже их не люблю.
- Что ещё тебе не нравится? - отмер он.
- Не нравится гладить бельё и тереть на терке морковку, - неожиданно для себя призналась Веда.
- Ну этим может и прислуга заняться, - легкомысленно заявил Эл.
- Могут. Но не будут.
- Почему? У аристократов всегда этим занимаются люди ниже … - утверждение Веды удивила Эла.
- Потому что нет их у нас. Вернее они есть у богатых или очень обеспеченных. А аристократы у нас только в других странах. Я не аристократка. И могу сама всё сделать, не заставляя кого-то. И вообще, - Веде вдруг стало обидно, что Эл так пренебрежительно отзывается о простых людях. Тех кто честно зарабатывает себе на хлеб, - Если ты делишь всех по уровню знатности и именитости, то извини, но мы с тобой из разных слоёв. Не предстало такому знатному и титулованному якшаться с такими вот как я. Так что прости, исповедь окончена.
Веда попыталась встать, но Эл схватив её за руку и не отпуская быстро заговорил.
- Не убегай. Останься со мной, пожалуйста, - Веда не двигаясь сидела с напряженной спиной и не смотрела на него, - Прости, если я чем-то тебя обидел. Но я правда не хотел. Я… у нас разное воспитание. Я это понимаю… И пусть ты не аристократка, мне это не важно. У тебя очень хорошее... ты очень хорошая… И ты… нет, не то… я не то хочу сказать, - он так и не подняв головы держал Веду за кисть, не отпуская, - Я хочу понять тебя. Для меня очень важно, понять тебя… как друга важно, - поспешно добавил он, - И меньше всего я хочу тебя обижать. Я…, - но его перебил звук открывающейся двери.
Они повернули голову и увидели вошедшего к ним темноволосого мужчину. Волосы его были собраны в хвост и перевязаны широкой бардовой ленточкой, под цвет пряди в волосах, напомнившей Веде о мелировании. Бардовая прядка шла аккурат между двумя серебристого цвета и закреплялась вместе с остальными темно-каштановыми волосами под ленточкой в хвосте. На них смотрели выжидательно немного раскосые, как у азиатов глаза темного, почти черного цвета с серебристым ободком по краям зрачка. Сам вошедший был высок, худощав и жилист. Довольно резкие черты лица, угловатый подбородок и маленькая серьга-клипса, скорее всего из агата, в левом ухе не портили его, создавая образ человека, вернее существа, готового дать отпор любому. На нём была простая белая рубашка с воротником стойкой, поверх которой наброшен меховой жилет и черные брюки, заправленные в обычные сапоги для верховой езды.
Вошедший молча смотрел на них. Они отвечали ему тем же. Эл попытался подняться, но Веда ему не дала, придержав ладошкой, заставляя оставаться на месте.
- Итак, - нарушил тишину «радушный хозяин». Веда по голосу узнала его, - У нас в гостях новая МелИсса со спутником. Чем обязан, сестра? - мужчина прошел и уселся в свободное кресло.
Веде понадобилось пару секунд чтобы понять о чем он говорит. «Я же накинула этот «плащ - палатку» МелИсс и теперь меня принимают не за ту…», начала сокрушаться она, но одернув себя, - «Почему это не за ту? Тильда говорила, что я имею все те же привилегии, что и МелИссы… вроде бы …. так что будем пользоваться».
- Да, брат, - копируя обращение мужчины начала Веда, - Хотела поговорить о…, - но её опять перебили.
В комнату подобно урагану влетела…
«Вера?».
Смотря на вбежавшую в комнату женщину, Веда машинально отмечала, что это не может быть её подруга. Ну, во-первых, стоящей пред ней возмущенной особе лет было поболее, чем принцессе. Хотя она и выглядела молодо, но возраст всё равно читался и по её глазам, и по осанке, и по манере говорить. Темно-каштановые волосы, также как и у их «радушного хозяина» собраны в хвост, но подняты высокого и перевязаны широкой сиреневой лентой. Вдоль линии челки имелась красно-сиреневая прядка, изящным завитком уходящая под ленту. Черное закрытое под горло платье не портила женщину, не создавало ощущение обреченности и безысходности траура. Напротив, она представилась Веде очень элегантной, утонченной дамой. «Так вот ты какая... Теперь понятно в кого наш персональный ураганчик».