“Мастер Ю поручил мне исследование,” — сказал он, входя вместе с ней в прохладный полумрак библиотеки. “Любые упоминания о явлениях, похожих на скверну в древних текстах.”
Брови Мэй Лин удивлённо приподнялись: “Но ведь скверна появилась совсем недавно. Первые случаи были зафиксированы только три года назад.”
“Именно поэтому это так важно,” — Феликс прошёл вдоль стеллажей, разглядывая бесконечные ряды свитков. “Если нечто подобное уже случалось в прошлом…”
“Понимаю,” — Мэй Лин поставила свитки на место и повернулась к нему. “Нужно искать не прямые упоминания, а описания схожих симптомов и проявлений.”
Феликс кивнул, отмечая её сообразительность. Через паутину вероятностей он видел, как её разум уже начал перебирать возможные источники информации — яркие нити потенциальных находок тянулись к разным секциям библиотеки.
“У нас есть хроники Периода Трёх Затмений,” — она двинулась к дальней секции. “И записи мастера Ло о Великой Чуме Духа. Возможно, там есть что-то полезное.”
Следующие несколько часов они провели, погрузившись в древние тексты. Феликс быстро понял, что его дар помогает не только в прямом взаимодействии с реальностью — он словно подсвечивал наиболее перспективные фрагменты текста, направляя внимание к важным деталям. Это напомнило ему, как в своей прошлой жизни он мог просматривать сотни страниц финансовых отчётов и безошибочно находить ключевые показатели и аномалии. Там это было интуицией опытного бизнесмена, здесь — проявлением его дара видеть вероятности.
“Посмотри на это,” — Мэй Лин подозвала его к одному из свитков. “Хроники пятисотлетней давности. Здесь говорится о 'чёрной порче', которая 'искажала саму суть вещей и делала невозможное возможным'.”
Феликс склонился над текстом, их головы оказались совсем рядом. Он почувствовал лёгкий аромат жасмина от её волос и на мгновение отвлёкся от чтения. Нити вероятностей вокруг них заплясали, создавая узоры возможных будущих — десятки вариантов того, как могли бы развиться их отношения. Но он заставил себя сосредоточиться на тексте — сейчас главным была информация о скверне.
“Это действительно похоже на современные описания скверны,” — произнёс он, возвращаясь к тексту. “Особенно часть про искажение сути вещей. Что ещё говорится об этой порче?”
“К сожалению, немного,” — Мэй Лин аккуратно развернула свиток дальше. “Хроники обрываются на описании ритуала очищения, который провели мастера того времени. Но методика не описана — видимо, была слишком секретной для записи.”
Феликс нахмурился. Его деловая хватка требовала больше конкретики: “А другие источники того периода? Должны же быть какие-то параллельные записи.”
“Большая часть архивов того времени была уничтожена во время Войны Четырёх Школ,” — Мэй Лин покачала головой. “Но я знаю, где можно поискать дополнительную информацию.”
Она поднялась и направилась к скрытой двери в дальнем углу библиотеки. Феликс последовал за ней, отмечая, как нити вероятностей сгущаются вокруг этого места — явный признак того, что там хранится что-то важное. Это было похоже на тёплое свечение вокруг особенно перспективной инвестиционной возможности, которое он чувствовал в своей прежней жизни.
“Личный архив мастеров,” — пояснила Мэй Лин, доставая связку ключей. “Обычно туда допускаются только старшие наставники, но…” — она слегка замялась, — “для тебя я могу сделать исключение. Ты всегда был… особенным для меня.”
Феликс понимал, что она делает это для Чжан Вэя, не для него, и где-то внутри шевельнулось чувство вины. Но сейчас было не время для сомнений — он должен был узнать больше о природе скверны, чтобы выполнить миссию, возложенную на него Фортуной и мастером Ю.
Небольшая комната архива была заполнена древними свитками, многие из которых выглядели так, словно рассыплются от одного прикосновения. Воздух здесь был особенно сухим — специальные печати поддерживали идеальные условия для хранения древних текстов.
“У нас не больше часа,” — прошептала Мэй Лин, зажигая специальные кристаллы освещения. “Старший библиотекарь обычно возвращается к полудню.”
Они погрузились в работу, бережно просматривая хрупкие записи. Феликс чувствовал, как Мэй Лин то и дело бросает на него взгляды, в которых читалось что-то большее, чем простой исследовательский интерес. Нити вероятностей вокруг неё пульсировали всё более насыщенным розовым светом — знак растущего эмоционального напряжения.
“Чжан,” — наконец произнесла она, откладывая очередной свиток. “Ты… изменился после своего возвращения.”