— Ты никогда не проигрываешь, да? — Игорь невесело усмехнулся.
— Никогда, — ответил Феликс, чувствуя, как внутри шевельнулось неприятное чувство. Когда-то он был как Игорь — на грани разорения. Только ему никто не протянул руку помощи.
Через час, когда документы были подписаны, Феликс стоял у окна своего кабинета, впитывая энергию города. Сделка была идеальной — все выиграли, каждый получил шанс. Его чутьё создало ещё одну безупречную комбинацию. Жизнь была прекрасна.
И всё же что-то царапало изнутри. Он слишком долго выживал, чтобы поверить в бескорыстие. Даже собственное. В помощи Игорю был расчёт, но был и… другой мотив. Тот самый, который он предпочитал не замечать. Феликс поморщился, прогоняя эту мысль. Лучше думать о следующей сделке.
Елена поднималась по широким ступеням Центрального Госпиталя Нового Петербурга. Стеклянные двери разъехались перед ней с едва слышным шипением, выпуская волну прохладного воздуха с нотками лечебных трав и антисептика.
За стойкой регистратуры биоробот с изящными чертами лица поприветствовал её кивком: — Доброе утро, доктор Вяземская. У вас две неотложные операции и консультация в отделении диагностики.
Елена лишь молча кивнула в ответ. За годы работы здесь она привыкла к этому странному симбиозу — когда древние медицинские знания накладывались на последние достижения технологии, создавая новую реальность. Мир, где диагностические системы считывали ауру пациентов, а хирургические инструменты усиливались рунической вязью.
В лифте она поймала своё отражение в зеркальной поверхности. Высокая женщина с прямой спиной и холодным взглядом серых глаз. Волосы собраны в строгий пучок, ни единой лишней детали в одежде. Коллеги считали её отстранённой, некоторые даже бездушной, но никто не знал о том, что на самом деле она видела.
Серебристые нити жизни. Они окружали каждого живого человека, пульсировали, меняли яркость, истончались перед смертью. Она видела их с детства, но научилась скрывать эту способность, превратив её в профессиональное преимущество. Интуиция, клинический опыт — так она объясняла свою неестественную точность в прогнозах.
Двери лифта открылись на пятом этаже — отделение экстренной хирургии.
— Елена Сергеевна, сразу в третью операционную! — окликнула её старшая медсестра. — Экстренный случай, разрыв аорты.
В операционной уже суетились ассистенты. Стены из самоочищающегося полимера мягко светились бирюзовым, создавая спокойную атмосферу. Голографические мониторы парили над операционным столом, отображая десятки параметров.
На столе лежал мужчина лет пятидесяти. Их глаза встретились на мгновение, и Елена увидела в них смесь надежды и страха. А затем она перевела взгляд на то, что видела только она — тонкую серебристую нить, окружающую его тело. Нить пульсировала неровно, местами истончаясь почти до полного исчезновения.
— Показатели стабильны, — сообщила анестезиолог Ковалева, ее пальцы порхали над сенсорной панелью. — Готовы к началу операции.
Елена не отрывала взгляд от нити. Что-то было не так. Серебристое свечение местами тускнело, с пугающими затемнениями в районе груди.
— Готовьте реанимационный модуль, — произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
— Показатели в пределах нормы, — возразила Ковалева, бросив недоумевающий взгляд на мониторы. — Нейрокартирование стабильно, энергетический контур без разрывов.
— Готовьте немедленно, — в голосе Елены прозвучали властные нотки.
Она склонилась над грудной клеткой пациента, ее пальцы двигались быстро и точно. Лазерный скальпель с рунической гравировкой рассекал ткани, не оставляя следов крови. Минута напряженной работы — и она уже видела пульсирующее сердце. Нить жизни дрожала, готовая порваться в любой момент.
— Зажим, — скомандовала она.
Ровно через минуту нить начала стремительно тускнеть. Через тридцать секунд приборы взвыли — внезапная остановка сердца.
— Реанимационный модуль! — крикнула Елена, но уже не нужно было повторять — ассистенты были готовы по её первому приказу.
Кристаллический излучатель активировался, направляя сфокусированный поток энергии на сердечную мышцу. Серебристая нить жизни на мгновение вспыхнула ярче, а затем стабилизировалась. Сердце возобновило биение.
— Как вы узнали? — спросила Ковалева после операции, когда пациента перевезли в реанимацию. В ее голосе были уважение и профессиональная ревность. — Все показатели были в норме.