“Неплохо для раннего утра,” — голос Ляна, появившегося на площадке, вывел его из состояния сосредоточенности.
“Пытаюсь подготовиться к роли наставника,” — ответил Феликс, завершая движение.
Лян подошел ближе, и нити вероятностей вокруг него показали, что он хочет что-то сказать, но колеблется. Феликс молча ждал, предоставляя ему время собраться с мыслями.
“Брат Чжан… среди учеников ходят разговоры,” — наконец произнес Лян. — “Некоторые недоумевают, почему мастер Ю возложил на тебя эту ответственность. Они говорят, что со времени твоего возвращения ты… изменился.”
Феликс понимающе кивнул. Он ожидал этого. Как бы хорошо он ни копировал поведение Чжан Вэя, используя память тела, некоторые различия неизбежно проявлялись.
“А что думаешь ты?” — спросил он прямо, наблюдая за реакцией собеседника через нити вероятностей.
“Я думаю, что твое возвращение было подарком судьбы,” — тихо ответил Лян, глядя на город вдали. — “В школе Небесного Ветра происходит что-то неестественное. Возможно, для противостояния такой угрозе нам нужно нечто… тоже выходящее за рамки обычного.”
Феликс внутренне улыбнулся. Лян был проницательнее, чем казалось на первый взгляд. Он явно догадывался, что с «братом Чжаном» не всё так просто, но принимал это как часть большего плана.
“Ты прав,” — согласился Феликс. — “Необычные времена требуют необычных решений.”
Разговор прервался с появлением первых учеников. Они подходили группами по два-три человека, с любопытством и некоторым скептицизмом посматривая на Феликса. По мере заполнения площадки он через свой дар улавливал разнообразие эмоций — от настороженности до откровенного недоверия.
Когда собралась вся группа — двенадцать человек, включая Ляна, — Феликс выступил вперед. Память тела подсказала ему правильную осанку и жесты, подобающие старшему наставнику.
“Благодарю всех за приход,” — начал он, находя правильную интонацию — уверенную, но не высокомерную. — “Мастер Ю поручил мне подготовить вас к возможному столкновению с практиками школы Небесного Ветра.”
“Почему именно тебе?” — раздался голос из задних рядов. Это был Ву Чэн, один из самых опытных бойцов школы. Нити вероятностей вокруг него пульсировали напряженностью и недоверием. — “Ты исчез на недели, а теперь внезапно стал нашим наставником?”
Феликс ожидал этого вопроса. Он даже был благодарен за него — лучше сразу прояснить ситуацию.
“Справедливый вопрос, брат Ву,” — Феликс сделал шаг вперед. — “Во время моего отсутствия я столкнулся со скверной напрямую. Я видел, как она искажает не только тела, но и саму реальность. И благодаря своему… особому восприятию, я могу научить вас распознавать эти изменения и противостоять им.”
Он сделал паузу, давая словам возможность проникнуть в сознание учеников, затем добавил:
“Но я не собираюсь учить вас боевым техникам. В этом многие из вас превосходят меня. Я здесь, чтобы показать, как объединить ваше мастерство с пониманием природы скверны.”
Ву Чэн скрестил руки на груди, все еще не убежденный. Феликс решил подойти иначе.
“Позвольте продемонстрировать,” — он повернулся к Ляну. — “Брат Лян, атакуй меня, как это сделал бы боец, зараженный скверной.”
Лян кивнул. Он на мгновение прикрыл глаза, словно вспоминая что-то, затем его движения изменились — стали дерганными, неестественными, с неожиданными рывками и паузами. На лицах учеников отразилось удивление — Лян, известный гармоничностью своего стиля, теперь двигался, как поломанная марионетка.
Феликс активировал свой дар на полную мощь, позволяя нитям вероятностей показать все возможные траектории атаки. Большинство из них выглядели иррационально — удары, которые не должны были достигать цели, обманные движения, слишком очевидные, чтобы ввести кого-то в заблуждение. Но среди этого хаоса он заметил тонкую, почти невидимую нить — настоящую линию атаки, скрытую за напускной неуклюжестью.
Когда Лян атаковал, имитируя зараженного практика, Феликс не стал встречать удар силой или уклоняться от очевидных атак. Вместо этого он двигался подобно воде, огибая все ложные движения и блокируя только ту единственную, по-настоящему опасную атаку, которая пряталась среди хаоса.
Ученики замерли в изумлении. Лян опустил руки и поклонился, признавая успешную демонстрацию.
“Вот что делает скверна,” — объяснил Феликс, обращаясь ко всем. — “Она не просто меняет технику или усиливает атаки. Она искажает саму природу движения, создает хаос, в котором сложно отличить истинную угрозу от ложной. Традиционные боевые техники против этого малоэффективны.”