Существа заметались под воздействием энергетического поля. Свет печатей не просто отталкивал их — многие из тварей рассыпались в черный пепел под его воздействием, а оставшиеся, потеряв большую часть своей мощи, были вынуждены раствориться в тенях.
А потом всё закончилось. Внезапно, словно кто-то повернул выключатель. Оставшиеся твари синхронно отступили, растворились во тьме, оставив после себя только разрушения и раненых защитников.
Феликс опустился на колени, его тело дрожало от истощения. Вокруг суетились целители, оказывая первую помощь пострадавшим. Лян сидел, прислонившись к стене, пока сестра Мей обрабатывала его раны, но что-то было не так. В узорах вероятностей вокруг раненых проступали тёмные нити — следы скверны, оставленные когтями существ.
“Обычное лечение не поможет,” — произнёс он, с трудом поднимаясь на ноги. “Эти раны… они заражены.”
Мастер Ю кивнул: “Я вижу. Но, возможно, твой дар…”
Феликс уже направлялся к первому пострадавшему. Молодой ученик, едва достигший старшей ступени, корчился от боли — три глубокие раны на груди пульсировали чернотой. Нити вероятностей вокруг него искажались, показывая, как скверна распространяется по телу.
Он опустился рядом, позволяя своему дару развернуться в полную силу. Феликс понял, что может использовать свой дар не только для разрушения, но и для исцеления — если он видел, как скверна искажает узор реальности, то мог и восстановить его. Теперь, когда он научился видеть истинную природу существ, он мог различать и следы их влияния. Каждая рана была как разрыв в ткани реальности, через который просачивалась чужеродная энергия.
“Держи его,” — скомандовал он целительнице, которая пыталась остановить кровотечение обычными методами. Его руки легли на раны, и он начал плести новый узор вероятностей — тот, где тьма отступает, где ткань реальности восстанавливается.
Работа была изнурительной. За следующий час он помог исцелить пятерых тяжелораненых, каждый раз чувствуя, как силы покидают его. Но результат стоил затраченных усилий — там, где обычное лечение оказывалось бессильным, его способность управлять вероятностями позволяла вытягивать скверну из ран.
Когда последний пациент был стабилизирован, Феликс едва держался на ногах. Мастер Ю помог ему добраться до его комнаты в Павильоне тысячи отражений.
“Отдыхай,” — сказал старик. “Ты сделал больше, чем кто-либо мог ожидать.”
Оставшись один, Феликс рухнул на циновку. Его тело била дрожь — не от физического истощения, а от эмоционального перенапряжения. Его ужасало, насколько легко его руки — руки человека, который никогда не держал настоящего оружия — лишали жизни этих существ. Память тела Чжан Вэя позволяла ему сражаться, но осознание содеянного принадлежало Феликсу, и это разделение вызывало мучительный диссонанс.
Слишком резкий контраст с размеренными днями тренировок, слишком много смертей и боли для того, кто привык решать конфликты за столом переговоров.
Узоры вероятностей вокруг него пульсировали хаотично, отражая его смятение. Он видел отголоски битвы — как его руки, руки делового человека, без колебаний отнимали жизни. Как тело действовало с механической эффективностью убийцы. Как…
Тихий стук в дверь прервал поток мрачных мыслей. Он не нуждался в даре предвидения, чтобы узнать этот стук.
“Войдите,” — произнёс он хрипло.
Мэй Лин скользнула в комнату подобно тени. В полумраке её бледное лицо казалось почти призрачным, а в глазах читался тот же страх и потребность в утешении, что и у него самого.
“Я принесла травяной отвар,” — прошептала она, но они оба знали — это лишь предлог.
Феликс встал, ещё не успев снять запачканный кровью тренировочный халат. Нити вероятностей вокруг них заплясали знакомым узором — тем самым, что он видел тогда, в архиве. Но сейчас в нём не было тех тревожных чёрных нитей. Только отчаянная потребность в тепле, в подтверждении жизни после встречи со смертью. Её пальцы впились в ткань, разрывая застёжки. Металлические пряжки звякнули о пол. Он резко притянул её к себе, ощутив как её ногти впиваются в кожу спины. Их губы столкнулись в жадном поцелуе — соль страха, железо крови, дрожь невысказанных слов.
Чаша с отваром осталась забытой на низком столике. Ни слова не сказав, она рванула за шнур своего халата — тонкая ткань соскользла на пол, обнажив упругие бёдра, перехваченные лентой нижнего белья. Её грудь вздымалась учащённо, соски напряглись от холодного воздуха и адреналина.