“Наши новые тренировочные залы — настоящее достижение,” — говорил главный мастер Орден, высокий мужчина с седыми висками и неестественно прямой осанкой. “Мы модернизировали древние техники. В этом суть развития — не цепляться за прошлое, а строить будущее.”
Его движения были отточены до механического совершенства, но Елена замечала мелкие сбои в ритме — секундные заминки, словно внутри него боролись две воли. Прозрачные нити его жизни, видимые только ей, были оплетены тонкой черной паутиной с красноватым свечением.
“Звучит впечатляюще,” — произнесла она, отметив, как тени вокруг пальцев мужчины слишком быстро рассеивались. — “Интересно, как именно вы модернизировали традиционные методики?”
Мастер повернулся, его глаза на мгновение блеснули не отраженным, а собственным светом.
“Вы увидите. Очень скоро.”
Спуск продолжался около получаса. С каждым пролетом лестницы стены становились древнее — от обработанного камня к грубым наскальным рисункам, а затем и к природной породе с вкраплениями минералов. Воздух становился тяжелее и прохладнее. Дыхание учеников позади изменилось — стало глубже, с едва различимым свистящим призвуком.
Елена позволила кончикам пальцев скользнуть по стене. Текстура камня передавала странную вибрацию, не ощутимую обычными чувствами, но заставляющую печать в груди пульсировать в такт.
Я нахожусь здесь около тридцати минут, отметила она про себя. Еще немного, и понадобится запасной план.
Коридор резко расширился, открывая просторный зал с колоннами. В центре располагалось круглое возвышение, на котором в строгом геометрическом порядке были установлены кристаллы — черные, с пульсирующим алым светом внутри. Они напоминали увеличенные версии тех кристаллов, о которых рассказывал Лин.
“Вот наше главное достижение,” — произнес мастер с гордостью, которая казалась одновременно искренней и тревожной. — “Кристаллы преобразования, усиливающие естественные способности. С их помощью мы превзойдем старые школы.”
Он обернулся, и его лицо изменилось — черты стали острее, глаза потемнели до непроницаемой черноты.
“Я почувствовал вашу силу, целительница, еще когда вы вошли в ворота. Вы не похожи на обычных практиков. В вас есть что-то… иное. Именно поэтому я лично сопровождаю вас.”
Елена отступила на шаг, сохраняя медицинское хладнокровие. Ученики по бокам от нее синхронно сместились, перекрывая пути отступления.
“Что это за кристаллы? Они похожи на те, что используют в школе Небесного Ветра,” — спросила она, активируя особое зрение.
Нити жизни вокруг кристаллов искажались, закручивались в спирали, поглощающие естественный поток энергии. Внутренняя структура камней напоминала фрактальные узоры, уходящие в измерения, недоступные обычному восприятию.
Мастер улыбнулся, и в его улыбке проступило нечто нечеловеческое.
“Вы наблюдательны. Да, это та же технология. Но мы пошли дальше. Мы не просто используем их для усиления — мы создаем новую форму жизни.”
Он сделал едва заметный жест рукой, и ученики позади Елены синхронно выпрямились. Их движения стали резкими, сухими, как у марионеток.
“Видите ли, старые школы погрязли в традициях. Школа Текущей Воды, школа Пылающего Разума… все они следуют путями, проложенными тысячи лет назад. Но что если есть иной путь? Путь преображения.”
По его сигналу один из учеников подошел к кристаллам и коснулся центрального. По его телу пробежала волна дрожи, а затем костяшки пальцев начали удлиняться, прорывая кожу.
“Красиво, не правда ли?” — прошептал мастер. — “Совершенное слияние человека и силы.”
Елена с самого начала понимала, что здесь что-то не так, но сознательно решила рискнуть, чтобы оценить масштаб угрозы. Она была уверена, что сможет отступить через теневое перемещение при необходимости. Теперь же, стоя перед кристаллами, она почувствовала, как сгущающаяся концентрация скверны блокирует её способность скользить между тенями — путь к отступлению оказался перекрыт. Это осознание не вызвало в ней паники — лишь обострило восприятие, как бывало в операционной в самые трудные моменты.
“Вы говорите о преображении, но я вижу только порчу,” — произнесла она спокойно. — “Эти кристаллы не усиливают человеческую природу — они замещают ее чем-то иным.”