"Мистер Роудс?" - спросил меня этот мужчина.
"Да", - ответил я, уже не ожидая ничего хорошего от звонка.
"Я говорю с вами по поручению американского посла в Москве мистера Пиккеринга. Я обязан сообщить вам скорбную весть".
"Что случилось?"
"Ваша дочь, мистер Роудс. Она погибла два дня назад. В автомобильной катастрофе. Примите наши соболезнования, сэр..."
- Что дипломат говорил потом, я уже не помнил. Все поплыло перед глазами. Кажется, на мгновение я даже потерял сознание. Только услышав следующие слова, я пришел в себя.
"Мы хотели бы знать, какие будут пожелания вашей семьи, мистер Роудс. В настоящее время мы готовим документы для отправки тела в Чикаго. Если вы не распорядитесь как-то иначе".
"Я вылетаю в Москву, - довольно невежливо перебил я дипломата, - вылетаю немедленно". - И действительно вылетел уже через несколько часов, успев на российский самолет, отправлявшийся из Чикаго. В Москве меня встречали представители посольства. Я сразу попросил отвезти меня в морг. Что они и сделали. Там я увидел мою девочку...
Роудс замолчал, отвернувшись, словно заново переживая все, что с ним произошло. Дронго протянул руку к бутылке, плеснул ему еще коньяка. И терпеливо ждал, пока гость заговорит.
- Спасибо, - оценил его тактичность Роудс, - кажется, я уже лучше справляюсь с этим, чем раньше. Я ее, конечно, сразу опознал, хотя голова была разбита. Потом словно в тумане подписывал какие-то бумаги, разговаривал с представителями московской прокуратуры и нашего посольства. Вечером меня отвезли в отель, где я переночевал. На следующее утро меня повезли на квартиру, которую снимала Элизабет. Нужно было собрать ее личные вещи, которых оказалось не так много, лишь два чемодана и сумка. Она не очень любила роскошные платья, предпочитая ходить в джинсах и куртках. Мы забрали ее личный компьютер, ее бумаги, документы, дискеты. Сотрудники посольства объяснили, что я могу требовать подробной описи всего того, что было внесено в протокол во время обыска, но я отказался. Нам помогала Магда, подруга Элизабет, с которой они вместе снимали эту квартиру.
- Она тоже приехала из США?
- Нет, она приехала из Англии. Была корреспондентом радио. У нее мать, по-моему, итальянка. Но они были знакомы с Элизабет достаточно давно, пожалуй, несколько лет. Вот они и решили жить вместе.
Дронго кивнул, но не стал ничего больше уточнять, и его гость продолжал свой нелегкий рассказ:
- Я успел побывать на том месте, где разбилась машина Элизабет. Это был довольно крутой поворот, в который она не вписалась и врезалась в грузовик. Откровенно говоря, место там действительно сложное и вполне можно было не вписаться в поворот, тем более что в день аварии шел довольно сильный дождь.
Дронго внимательно слушал.
- Автомобиль, который арендовала Элизабет, был разбит почти полностью, и мне пришлось еще оплатить его стоимость. Я почти не встречался с представителями прокуратуры и полиции, простите, в России, кажется, полицейских называют милицией. Только один раз, перед самым отъездом, встретился с молодым человеком, который передал мне папку с заключением экспертов и официальным заключением московской прокуратуры. После этого вылетел в Америку, куда привез тело нашей Элизабет.
Роудс снова замолчал, но молчание на этот раз не затянулось, просто он раздавил очередную сигарету и потянулся за новой.
- Больше рассказывать, собственно, нечего. Мы похоронили Элизабет в Джорджии, в Даблине, рядом с моими родителями. Я бы не стал никогда больше приезжать в эту страну, если бы не одно обстоятельство.
Дронго смотрел на своего гостя и по-прежнему ничего не спрашивал.
Роудс достал из папки, которую принес с собой, лист бумаги.
- Это официальное заключение о смерти Элизабет. Вы ведь можете прочесть его сами. Оно написано по-русски.
Дронго внимательно прочел заключение медицинских экспертов и акт вскрытия патологоанатомов. Потом посмотрел на гостя.
- Ваша дочь злоупотребляла спиртным? - спросил он.
- Вот-вот, - оживился Роудс, - все дело как раз в этом. Вы тоже обратили внимание на этот странный факт. Эксперты утверждают, что у нее в крови обнаружили достаточное количество алкоголя. Мне это показалось очень подозрительным.
- Почему?
Роудс помедлил, затем все-таки сказал:
- Дело в том, что Элизабет не могла выпить такого количества спиртного. Она вообще не притрагивалась к алкоголю. У нее с детства была аллергия на алкоголь. Вы меня понимаете?
Дронго посмотрел на листы бумаги, которые все еще держал в руках. Затем осторожно положил их на столик перед собой.
- Это серьезно, - сказал он, - это очень серьезно, мистер Роудс. Кажется, вы уже убедили меня в том, что этим делом обязательно следует заняться. Но почему вы сразу приехали ко мне? Было бы логичнее, если бы вы обратились с подобным запросом к следователям и экспертам, которые выдали заключение.
- Я уже обращался, - кивнул Роудс, - примерно месяца три назад я обратил внимание на это несоответствие. И сразу позвонил в Москву, в наше посольство. Через две недели получил официальный ответ из московской прокуратуры. Они уверяли меня, что ошибки не могло быть, Элизабет действительно управляла автомобилем в нетрезвом виде. Тогда мне пришлось бросить все свои дела и снова приехать в Москву.
- И вам никто не поверил? - понял Дронго, тихо переспросив своего гостя.
Тот кивнул.
- Вот именно, мне просто никто не верил. Даже когда я предъявлял заключение лечащих врачей Элизабет, московские следователи смеялись и говорили мне, что в их стране даже убежденные трезвенники со временем становятся поклонниками Бахуса. Но я-то знал, что Элизабет не могла пить ни при каких обстоятельствах.
- Тем не менее вы настаивали на новом расследовании? - уточнил Дронго.
- Да, конечно. Они провели еще одну экспертизу, решили проверить все на месте и доказали мне, что на этом повороте даже абсолютно трезвый человек мог врезаться в грузовик. Собственно, это я видел и сам. После чего дело было закрыто официально и мне повторно выдали справку.
Роудс снова замолчал. Даже рассказывать о столь трагических обстоятельствах было для него чрезвычайно тяжело. Затем он поднял рюмку и сделал несколько маленьких глотков. И лишь поставив рюмку на столик, продолжил свою нелегкую историю.