– Миша! – позвал я.
– Чего? – отозвался тот, вкусно скрипя лентой.
– Где наши коллеги, мать их? – Я бросил молоток, и подпрыгнул, оглядываясь.
Пусто.
– Да сам удивляюсь! – невозмутимо сказал Миша. – Пора бы!
– Если сейчас подъедет полиция… – начал я.
– Уже звоню!
Я подошел к краю, и посмотрел вниз.
Миша держал телефон у уха.
Я по-турецки уселся на нагретый металл и стал ждать.
– Ну! – послышался голос. – Какого вы там застряли? У нас тут, между прочим, один трехсотый, один двухсотый!
Я прислушался.
– Одного завалили, другой контуженный, говорю! – заорал Миша. – И автобус на боку лежит! Сколько можно жопу чесать! Сейчас менты понаедут и адье!..
Пауза.
– Ну так и что? Мы тут причем! Нам какое задание Бог велел выполнять?.. Жду!
Я покачал головой.
И еще раз врезал по стеклу. Безрезультатно.
– Не шуми!
Я спрыгнул вниз.
Оба вампира напоминали спеленатые мумии. Миша обмотал их так, словно это было единственным условием спасения человечества. Впрочем, кто его знает…
– Боюсь, не загнется ли? – Голубых кивнул на подстреленного.
Я пожал плечами. По крайней мере, пусть скажет спасибо, что кровотечение ему перекрыли.
– Туда ему и дорога! Будет знать, как… Что там?
– Да, говорят, что кругом одни кордоны! Что за бред! – Миша вытер рукавом лоб. – Может, это из-за нашего автобуса?
– А чего тогда один только джип? Вряд ли! – засомневался я.
– В любом случае, это ненормально!
– У меня последние пять… дней все ненормально, – вздохнул я. – Они скоро будут?
– Минут через пятнадцать…
– А мы что будем делать? Может, пусть Джейсон наберет Бенджамина?
Миша покачал головой, и взял за ноги байкера.
– И что? Скажет, что здесь лежит ихний взорванный транспорт? Ты что, совсем? К тому же, он полный дебил, этот Бенджамин! Ты что, не понял? Толку с него…
– Там кто-то шевелится, – показал я на кабину. – Если начнем ломать, он заблокируется, или подорвется… Тогда что?.. Кстати, там взрывчатки полно!
Миша оттащил байкера в «Хаммер» и вернулся за раненым.
– Что, что! – передразнил он. – Сами откроем!
Слова у Миши с делом не расходились.
Порывшись в сумке, он притащил какие-то четыре шарика, словно из пластилина, сноровисто прилепил их к заднему стеклу автобуса и соединил мягким шнуром.
Я с интересом следил за его действиями.
Потом он воткнул в шарики металлические стержни, очевидно детонаторы, и подкрутил на них колпачки.
– Ты это, рассказывай, что делаешь! – Предложил я широкой спине с шевелящимися под курткой лопатками.
– Меньше знаешь…
– Да не очень-то и хотелось!
– Я серьезно! – Сказал Миша. – Не в обиду!
Я промолчал.
– Отходим! – скомандовал Голубых.
– Куда? – спросил я. – Бежать-то?
– Никуда бежать не надо!
Мы отошли метров на пять, и Миша нажал кнопку.
– Бабах! – Крикнул он. Я послушно моргнул.
Ничего не произошло.
– Шутка! – хмыкнул Миша. И послышался звук, словно лопнул надутый полиэтиленовый пакет.
Заднее стекло рассыпалось неровными кусками.
Миша ногой расчистил проход, и заглянул внутрь.
– Ну? – не выдержал я. – Что там?
– Темно. – Лаконично сообщил Голубых.
Я оттолкнул его и заглянул сам. Действительно темно. Не так темно, как в автомобиле с затемненными стеклами, или в комнате с задернутыми шторами, а ТЕМНО.
Хоть глаз выколи.
Свет, падающий сквозь пробоину, исчезал в полуметре от входа. Там, где стояла иссиня-черная стена темноты.
Словно чернила в аквариуме.
Стараясь не задеть торчащие осколки, я протиснулся внутрь и осторожно сделал шаг вперед. И еще. Постарался коснуться этой стены. Ничего.
Я шагнул вперед, сквозь завесу тьмы, и оказался в странном коридорчике. Слабенькие лампочки освещения испускали неуверенный голубоватый свет, придавая обстановке какую-то нереальность.
«Словно в манге» – почему-то подумалось мне.
За моей стеной вставала та же стена, кроме света, не пропускающая также и звук.
Раздалось сопение, и словно из портала появился Миша.
– Круто! – сказал он.
Не оборачиваясь, я кивнул.
Пройдя метра два, коридор поворачивал в сторону. Это если бы автобус стоял. А так мне пришлось лезть вверх.
Я залез и… стал на решетку. В конце комнаты виднелась закрытая дверца. Благодаря своим новым способностям я прекрасно видел в этом, с позволения сказать, полумраке.
Весь пол был уставлен клетками. Такими, как в собачьем приюте. Только вместо собак в них сидели дети. Маленькие, лет трех-четырех. Или меньше, я в этом не особо разбираюсь.
И сейчас я стоял прямо на дверцах.
– Охренеть! – вслух подумал я.