- Полномочия можно иметь на три модели вертолетов, - уже по делу прибавила девушка. – У меня имеются на "хьюи", "джет ренджер" и "алюэтт", хотя последний – это уже дрова. Но могу справиться и с "чинуком".
А нифига себе персональчик подбирает этот Морозов, мелькнула в голове капрала мысль. Вот только он никак не может о нем позаботиться.
- А не метле умеешь? – запустил он шутку.
По бледному лицу Матильды пробежала едва заметная судорога. Капрал под холодным взглядом девушки смешался, отвел глаза.
- Лишь бы ты, курва, не удивлялся, - только и услышал Квятек.
Солнце стояло уже высоко, когда черный, ободранный мерседес остановился в тучах пыли на краю поляны. Блеснуло окно открываемой двери, и Борейко с трудом вылез из машины.
После шестичасовой поездки все ему осточертело, и он в очередной раз пожалел о том, что когда-то жаловался на скуку. Вообще-то автомобиль был с кондиционером, и хотя отовсюду несло вонью затхлой резины, с ним держаться еще было можно. Но шоссе закончилось сразу же за городом, если можно было назвать городом бесконечные ряды хижин из волнистой жести и ящиков от бананов. Дальше были уже тольо грунтовые дороги, что в африканском издании означало смесь полосы препятствий со стиральной доской. С одной лишь разницей – стиральную доску не посыпают мелкой, вздымающейся вверх при малейшем прикосновении пылью.
Из автомобиля вылетел набитый вещевой мешок из зеленого брезента. Он покатился по земле, внутри него что-то металлически громыхало. Вслед за вещмешком посыпались замысловатые ругательства.
Когда они наконец-то замолкли, из машины вылез Квятек. Он потянулся, еще разок выругался. После чего повернулся и изысканно подал руку Матильде. Видно, советы приятеля он принял близко к сердцу и решил стать джентльменом.
Вместе с Борейко оба они выглядели словно наемники из паршивого фильма. В форме wooden camou, зеркальных очках, с холщовыми вещмешками. Матильда в своих куцых шортиках, в блузке-безрукавке ну никак им не соответствовала. Короче, выглядела она словно не из этой сказки. Зато именно у нее из-за пояса торчала потертая рукоять огромного кольта.
Со стороны мерседеса с написанным на боку корпуса телефонным номером таксистской корпорации донесся нетерпеливый клаксон. Борейко пришел в себя и перестал разглядывать валящиеся постройки на краю поляны.
- Рассчитайся с ним, - бросил он приказ капралу, показывая на такси. – Матильда, идешь со мной.
Они двинулись. Квятек какое-то время стоял, не зная чего делать, почесывая мохнатую грудь. Новая форма ужасно раздражала кожу, так что капрал с облегчением расстегнул несколько верхних пуговиц.
Он пошел к мерседесу, склонился к окошку, из которого скалил зубы чернокожий водитель.
- Сколько? – коротко спросил он и, чтобы прибавить весу своим словам, стукнул что было сил по покрытой пылью крыше. И скорчил рожу, когда раскаленный металл ошпарил ему кожу.
Улыбку с лица таксиста тут же снесло, что говорило о хорошем начале в процессе переговоров.
Матильда с Борейко шли по узкой тропинке, вытоптанной в сухой, высокой траве. Они приближались к застройкам, которые все больше и больше походили на разваливающиеся сараи. Из-за одного из них выступала характерная форма.
Девушка усмехнулась, узнав хвостовую балку "хьюи". Перед ближайшим сараем, в разваливающемся, как и строение, кресле кто-то сидел. И этот кто-то даже не удосужился подняться, увидав гостей.
Пара бессознательно ускорила шаг. До них донесся зычный голос капрала:
- Сколько?! Ты чего, Бвана Кубва, с дуба съехал?!
У Матильды не было ни малейших сомнений, что скидку, на которую он надеялся, Квятек получит. В конце концов, торговался он ведь по-польски.
- Сколько?! – В голосе Борейко звучало недоверие.
Матильда стояла сбоку, ради развлечения разглядывая мужчину в кресле. А еще с некоторым отвращением. Да, этот человек явно соответствовал разваленному предмету мебели.
Выглядел он словно худшая, более затасканная копия Питера де Вет. Намного более затасканная. Из-под старомодного пробкового шлема выползали небрежные, седые лохмы, грязные и слипшиеся в сальные стручки. Лицо похожего на хряка блондина блестело от пота. Девушка старалась держаться подальше, от плантатора несло прогорклым жиром, словно от козла.
Хозяин сощурил маленькие, налившиеся кровью глазки, покачался в кресле.
- Восемьдесят тысяч.
- Сколько?! – не мог сдержаться