Что вообще на меня нашло? Как я могла так поступить? Поступить… как какая-то дешевка. Неудивительно, что мне указали на дверь. Получил свое и потерял интерес. Но почему мне так больно?
Больно настолько, что я не в состоянии остановить слезы, а ведь я обещала себе никогда не плакать. Зачем он встретился на моем жизненном пути? Господи, за что ты так со мной?
Выйдя из душа, я ужаснулась своему внешнему виду. Глаза были красными, лицо опухло и покрылось пятнами. Ужас. Не в силах смотреть на уродину в зеркале, я отвернулась.
Выйдя из ванной, я направилась прямиком в кровать. Надо бы поужинать, но одна мысль о еде вызывала отвращение.
Я была полностью разбита. Морально опустошена и унижена. Этот день был одним из самых ужасный в моей жизни. Сначала рухнули мои надежды на приличную роль… Директор кастинга просто с дерьмом меня смешал. А может, он прав? Может, я в самом деле бездарность с посредственной внешностью и ужасной дикцией?
Но все это меркнет по сравнению с болью, которую я испытываю от поступка Блейка. Я, конечно, не строила иллюзий, что мы заживем долго и счастливо. Купим домик с белой оградкой и нарожаем кучу детишек. Но все же…
Я не думала, что он поступит так жестоко. Так меня унизит. Я ощущаю себя использованной. Что в принципе так и есть. Он мной воспользовался, а получив свое, вышвырнул за дверь, как ненужную вещь.
Все. Хватит. К черту Блейка. Я буду жить и радоваться жизни, как-будто его и не было в моей жизни. И, конечно же, никто и никогда не узнает о том, что я позволила себе слезы из-за этого куска идиота.
Ведь не даром же говорят — «Не грусти когда от тебя уходят люди. Неизвестно, кто еще больше потерял».
В таких мыслях я уплываю в сон. Сон, в котором я вижу пронзительные, бирюзовые глаза…
Просыпаюсь и чувствую себя просто физически больной. Как только мозг наполняют воспоминания вечера, к физическим страданиям еще прибавляются и душевные. Да что со мной не так?
Приняв на скорую руку душ и перекусив бутербродами, я принимаюсь за привычное занятие, а именно мониторю газеты на наличие подходящих вакансий.
Но сосредоточиться не удается. Мысли разбегаются в разные стороны, и я просто не понимаю, как заставить свой мозг и чувства работать в нужном направлении.
Вскоре я понимаю, что неосознанно каждую минуту бросаю взгляд на мобильник и вообще сижу, как-будто в ожидании чего-то. И тут меня накрывает озарение.
Я жду его.
Блейка.
Жду, что он придет и хотя бы извинится за чудовищно жестокое поведение. За намеренное унижение, что я испытала по его вине.
Умом я прекрасно понимаю — это глупо. Нужно иметь гордость. Но как бы я не подогревала в себе мысленно ненависть к нему, та часть меня, которая отвечает за чувства, надежды и мечты, ждет его. Она ждет и верит, что все произошедшее вчера было каким-то жутким недоразумением.
Хватит! Довольно! Я так больше не могу!
Мне нужно на улицу. Свежий воздух и открытое пространство, вот что сейчас мне нужно. Накинув легкую ветровку, я буквально выбегаю из дома, не в силах больше терпеть давление четырех стен.
POV Блейк.
Внутри какая-то странная, непонятная опустошенность. А еще злость. На себя. Никогда еще за свою жизнь, я не ощущал себя такой мразью.
В жизни я придерживался правила — без сожаления расставаться с ненужными вещами и людьми. Я не однократно обрывал все возможные связи с женщинами после того, как провел с ними ночь.
Но никогда еще я не поступал так. Низко и жестоко. Никогда не выгонял любовниц на улицу сразу, после секса. Это было слишком мерзко, даже по меркам такого мудака как я.
Нет, ни одна женщина, кроме Маи, не была в моей квартире, но я специально снимал комнатушку в одной клоповой дыре для секса и прочих развлечений. Квартира была незыблемой территорией, территорией свободной от дерьма, что я тащу с собой по жизни. И вот теперь, каждая мелочь в собственном доме напоминала мне о Мае.
Постель хранила ее пленительный аромат, напоминая об огненной страсти, которой мы предавались недавно. А за этим столом мы ели пиццу, вот бокалы, из которых мы пили вино…
Господи! Это невыносимо. Отвращение к себе зашкаливало за все мыслимые границы, а чувство вины раскаленным железом жгло душу.
Я прекрасно осознавал, что поступил, как последняя скотина, и теперь нет пути обратно, но и иначе поступить я просто не мог. Если бы я позволил ей остаться, то необузданный и горячий секс был бы до самого утра, а после я бы просто растекся лужицей у ее красивых ног.