Теперь уже было все-таки легче. Незнакомец, который наткнулся на Кондакова, пришел откуда-то с юга. Это наиболее вероятное направление его пути.
Сержант Волощук не без удивления отметил утром, что следователь без колебаний направился на юг. Потом сержант начал ругать себя.
«Надо же было мне самому подумать и доложить старшему лейтенанту. А так он от других узнал…»
У сержанта были основания злиться на себя. Он забыл сообщить следователю, что здесь иногда, чаще в хорошую погоду, ходят рабочие с рыбобазы напрямик. Такой путь короче примерно на одну треть… «Действительно, — думал сержант, — если человеку надо было спешить, он мог и эту дорогу избрать, хотя она и небезопасна, чтобы быстрее добраться к поселку».
— Что это у вас такое пасмурное лицо, сержант, под стать погоде, — осведомился у спутника Феоктистов.
— Да вот думаю я об одном сейчас. Мысль пришла, Сергей Сергеевич. Забыл я сказать вам вчера. А ведь знал и не сообразил, олух. Этим путем ходят иногда рабочие с базы рыбокомбината. Отсюда напрямик ближе, чем по дороге. Не было бы дождя, можно, пожалуй, было даже тропку различить. А вы не знали? Может, идем мы не туда? — заглянул он в лицо следователю.
Феоктистов остановился и прищурил глаза. Сквозь густую сетку дождя перед ними уходила в туманную даль прерывистая линия закраины плато. К востоку от них и где-то внизу глухо шумел прибой, заглушая невнятный однообразный ропот, дождя. Голые скалы… Лишь кое-где искореженный ветрами стлался по земле куст ольховника или ствол кедрового стланика с казавшейся совсем черной под дождем хвоей.
«Да. Сказанное сержантом несомненно имеет значение. Настолько большое, что невольно думаешь: не на ложном ли ты пути, следователь? Пусть так. Все же надо проверить до конца».
Отерев мокрое лицо стынущими ладонями, Феоктистов решительно двинулся вдоль обрыва.
— Дойдем до базы. Кстати, узнаем, насколько точны сведения заведующего о месте нахождения его рабочих, — успокоил он сержанта.
Феоктистов хитрил. Слишком живо запомнил он рассказ молодого котельщика с верфи. Кроме того, такой превосходный признак, как мокрая со спины телогрейка неизвестного, нельзя сбрасывать так просто со счетов.
— Давайте держаться ближе к краю обрыва, — предложил он сержанту. Волощук, по воспитанной годами службы привычке повиноваться, последовал за старшим лейтенантом, не решаясь сказать, что уж такой дорогой у края обрыва, где много расселин, идти вряд ли стоит. Какие уж здесь следы…
Неожиданно Феоктистов остановился. Преграждая им путь, перед ними круто спускалась к морю расселина. Волощук с удивлением смотрел на откровенно радостное лицо молодого следователя. А тот, мельком оглядев расселину, буквально потащил сержанта дальше. Старшим лейтенантом овладело волнение, так хорошо знакомое людям, которые чувствуют, что они на верной дороге к цели и эта цель недалеко. Еще бы! Каменистое плато было почти лишено растительности, а в расселине, которую они только что оставили, росла трава! И между свежей молодой зеленью отчетливо виднелись поломанные сухие стебли прошлогодней травы. На голенищах сапог незнакомца, по словам Кондакова, было немного прилипших сухих травинок. Так вот откуда она могла у него взяться!
Одна, вторая, третья расселины. Ничего… Дальше, дальше… Феоктистов перестал ощущать резкий холод сырого ветра и мерзкое ощущение влаги на лице. Теперь-то он знал: десять, сто, много раз по сто километров он пройдет, а все-таки след отыщет!
— Теперь и до базы недалеко уже, — пробормотал Волощук, еле поспевая за длинноногим Феоктистовым. Ему явно не нравился такой бег по пересеченной местности. Привыкший все делать осмотрительно и основательно, сержант был недоволен. «Разве так заметишь что-нибудь?»
— Ничего, сержант, потерпи. До базы мы наверняка не дойдем, — незаметно перешел следователь на дружеское «ты». — Следы должны быть недалеко, если мы их не проворонили раньше. Мы их найдем. Вот теперь, пожалуй, надо умерить бег. Смотри внимательно на расселины и если заметишь что-нибудь интересное, говори. Это будет вроде экзамена тебе.
Через некоторое время Волощук остановился.
— Это, товарищ старший лейтенант? — с торжеством спросил он.
— Да, это, сержант. Наверное, это, — поправился следователь.