Иванкевич решил не отпускать неизвестного: «Лучше я выясню все же, кто он, — подумал Федор оглядываясь. — Сдам я его нашему флотскому патрулю».
Заметив, что матрос оглядывается, Пряхин решился.
— Знаешь, что, парень, — грубо заявил он. — Если тебе так нужны, мои документы, то пройдем этой аллеей. Я здесь недалеко за парком квартирую. Пошли.
— Нет, постойте здесь… — удерживая Пряхина за рукав, потребовал Федор и неожиданно получил страшный удар снизу в челюсть. Ноги матроса отделились от земли, он свалился на спину. «Классный апперкот», — только и сообразил матрос.
Айвазян бросился к товарищу.
— Догоняй «земляка». Я сейчас. — Превозмогая звон и головокружение, Федор выплюнул кровавую слюну и бросился вперед. К сожалению, Айвазян оказался куда более умелым танцором, чем бегуном. Неизвестный далеко опередил его. Федор побежал наперерез, прыгая через оградительные надписи «по газонам не ходить», через клумбы и кусты. Преследуемый оглянулся. Айвазян и еще несколько матросов, бросивших своих удивленных подруг, бежали за ним. Неизвестный метнулся в сторону, на бегу швырнув что-то тяжелое в кусты…
Теперь Федор Иванкевич взял реванш. Он оказался на одной линии с убегавшим. Несколькими прыжками Иванкевич обогнал его, повернулся, и неизвестный напоролся прямо на железный удар матросского кулака. Запрокинув руки, незнакомец грохнулся затылком об землю.
— Пистолет выбросил, — задыхаясь, сообщил подбежавший Айвазян, посмотрел на поверженного врага и с нескрываемым уважением — на все еще сжатые крупные кулаки товарища.
21. КОРОБКА СПИЧЕК
Старые следственные работники вспоминали о Горине, как об отличном когда-то, в довоенные годы, следователе. И хотя полковник давно уже был руководителем учреждения, осталась у него неистребимая страсть: он любил следствие и сам частенько, несмотря на перегрузку другими делами, участвовал в допросах или вел их сам.
…Обождав, когда Иванкевич кончил читать протокол допроса, Горин встал с кресла в углу и подошел к матросу.
— Большое вы сделали дело, товарищ Иванкевич. А я слушал ваши показания и не совсем хорошо понял: что именно убедило вас в том, что во всех трех случаях перед вами было одно лицо. Этот, назвавшийся Пряхиным?
— Я сам еще не разобрался, товарищ полковник, — подтянулся матрос. — Вначале были только подозрения. Что-то мне Айвазян не говорил о знакомых в Северогорске. Я спросил Айвазяна об этом человеке, вспомнил слова лектора… А главное… — оживился матрос, — это коробка.
— Какая коробка?
— Коробка спичек, товарищ полковник. Когда он прикуривал в закусочной, я заметил: не так, как другие, а поперек терки. В саду он зажигал спичку так же. Я и рассмотрел его хорошо. То одно говорит, то другое.
— Да… Коробка спичек… — задумчиво сказал полковник. — Так, так… Ну, хорошо, вы свободны. Разумеется, по закону, вы обязаны обо всем молчать.
Когда молодой матрос вышел, Горин обратился к Трофимову:
— А знаете, эта коробка… Какая у нас хорошая молодежь, майор. Вот из таких, живущих с открытыми на все глазами парней вырабатываются отличные разведчики и следователи — люди родственных по сложности профессий. Его наблюдательность привела нас к Лисовскому. Дайте мне протокол осмотра квартиры Лисовского. Так… На окне начатая коробка спичек, на столе коробка с горелыми спичками… Коробка спичек на печной заслонке… Где протокол обыска? — Пробежав документ глазами, Горин положил его на стол. — Значит, коробок не изымали? Прошу вас сейчас же направиться в дом Лисовского, вскрыть печати с понятым и доставить сюда эти коробки. Подумаем, чем они еще могут послужить следствию… Ну, что ж, давайте поговорим с Пряхиным.
— Приступим. Вас зовут?
— Николай Петрович Пряхин.
— Неглупо. Ничто, даже имя и фамилия не должны бросаться в глаза.
Пряхин вздрогнул. В его глазах мелькнул откровенный испуг. Еще бы — следователь почти дословно повторил слова Лисовского.
«Неужели он знает?» — пронеслось у него в голове. От этой мысли сразу стало жарко.
От следователя не укрылось это состояние допрашиваемого.
— Откуда у вас пистолет?
— Трофей с войны.
— А вам известно, что незаконное, без разрешения, хранение оружия наказывается по закону?
— Виноват, конечно. Да как расставаться с такой вещью? За это ведь кровью оплачено в войну, товарищ майор.
— Трофей, говорите? Как будто бы у немцев не было на вооружении такого оружия.
— Подарок брата по оружию, — весело пояснил Пряхин. «Пока идет благополучно», — поздравил он себя.