Девочку оставили при храме, дав имя «Льё-Ана-За», что означало «Львиноглазая». Но жить от этого легче не стало. Смех за спиной, оскорбления, острые камни в обуви были обыденными мелочами, без которых Лионза не представляла себе жизни. Впрочем, дисгармонию своего рождения на свет она в какой-то мере могла уравновесить тем, что прекрасно владела своим телом, ей любой танец давался легко, свободно, естественно. Но это, хоть и давало небольшое одобрение от старших жриц, рождало у остальных ещё и зависть. С другой стороны, явно вредить «Львиноглазой» тоже давно никто не решался. А то мало ли, может, она обладает силой ведьмы или оборотня. Наведет порчу, и что тогда?
Лионза со временем привыкла к одиночеству. Днем она до изнеможения танцевала, ночью же потихоньку сбегала на крышу храма. Ночью там было не так душно, к тому же, она любила смотреть на бесконечное звездное небо. Но все изменилось, когда в Доме появилась новенькая.
***
Все танцовщицы уже ушли сплетничать по своим каморкам, на Луанию опустились душные золотистые сумерки. Но Лионза в тот день продолжала разучивать танец, посвященный празднику сбора урожая. Движения не были сложными, она выполняла их почти идеально. Но ей не хотелось сейчас сидеть в своей маленькой келье, нетерпеливо дожидаясь темноты, чтобы сбежать на крышу. А перспектива слушать постоянное квохтанье этих тупоумных кур вызывала у неё тошноту. Потому девушка раз за разом проходила заново все элементы танца, как свои, так и те, что положены были другим танцовщицам. Тело её было покрыто бисеринками пота. Но Лионза не чувствовала усталости или желания окунуться в воду. Она почти достигла гармонии, но все сбивал назойливый неприятный звук. Птица? Немного похоже на луанийского феникса. Лионза замерла и прислушалась. Тихо. Она была одна в большой полутемной зале. Танцовщица закрыла глаза, встала на цыпочки — и снова этот звук. В этот раз Лионза уловила движение в темном углу. По телу пробежал озноб, красная кожа пошла пупырышками. Что там такое? Злой дух? Но Лионза не зря носила свое имя. Это налагало на неё обязательство быть смелой в любых обстоятельствах.
— Эй! — крикнула она. — Кто там?
Из угла снова раздался хныкающий звук, и Лионза увидела незнакомый девичий силуэт.
— Я новенькая… — проплакала в ответ незнакомка.
И после вновь разразилась подавленными рыданиями.
— Как тебя зовут? — спросила Лионза.
— Лиорона…
Надо же… А ей идет. Имя «Льё-Оро-На» означало «ревущая как лев», «львиноголосая». Так в Луании называли слишком требовательных младенцев, которые ревели днем и ночью, не давая матери поспать. И этим же словом здесь называли вообще тех, кто склонен много плакать. Лионза подошла ближе и, наконец, увидела худую девушку с двумя детскими косичками. Хотя на вид Лиорона была явно погодкой Лионзы. Потому эти косички придавали её новой знакомой еще более нелепый вид.
— Чего ты плачешь, Лиорона?
— Скучаю по дому… Тут все такие злые или надменные!
— Откуда ты?
— Из Кайлассы… Меня отдали по обету матери.
— Обету?
— Ага. Она родила отцу пять девочек подряд. Он в ужасе был, думал, что всё, не видать наследника. Пошли они в Дом Гармонии и заказали особый танец на День Плодородия. И, правда, родился сын! А меня, самую младшую из пяти, в обмен пообещали отдать сюда. Вот…
— Ну не так все и плохо…
— Но я танцевать не умею! Вообще никак! У меня деревянное тело. Я больше люблю читать. У нас дома была большая библиотека, я её всю прочла!
Девушка явно собиралась вновь разразиться рыданиями, чего Лионзе совсем не хотелось.
— В танцах нет ничего сложного… — сказала она, — если хочешь, я могу тебя научить паре приемов.
Заходящее солнце неожиданно бросило косой луч, осветив её лицо. Лиорона вздрогнула при виде изумрудно-зеленых глаз собеседницы. Лионза усмехнулась про себя, вот и поговорили. Новенькая в сумерках не разглядела, с кем имеет дело. А Лионза просто забыла, где находится. Однако мокрые от слез глаза Лиороны неожиданно вспыхнули искрами восторга.