"Голубою грядою горы встали..."
Голубою грядою горы встали,
Между ними и мною поле тянется
И, под ветром волнуясь, видится мне
То зеленым, то золотистым.
Меня, слабого, словно стебель мака,
Подкрепляет мгновение. Все отринул я.
На весах бытия так мало весят
Размышленья и колебанья.
Переменчивый, словно поле, полностью
От себя отделясь, я - стебель слабый,
Блудный отпрыск Тьмы и Хаоса - праздно
Предаюсь канулам жизни.
"Тишайший ветер по полям пустынным..."
Тишайший ветер по полям пустынным
Неслышно пробегает.
От робости, наверно, не от ветра
Едва дрожат травинки.
И облака медлительною цепью
Плывут в высоком небе
Лишь оттого, что шар земной, вращаясь,
Меня от них уносит.
Здесь, в тишине, в спокойствии бескрайнем,
Навек отрину память,
Чтоб не пришла ко мне незваной гостьей
Тоска забытой жизни.
И дней моих обманное теченье
Мне снова будет в радость.
"Так покоен закат сегодня, о Лидия..."
Так покоен закат сегодня, о Лидия,
Что почудилось мне, будто жизнь наша замерла.
Этот миг нам даруют,
Верно, боги бессмертные,
Воздавая за то, что мы в осязаемой
Отрешенности плоти веру в богов таим,
И, даря нас наградой,
Позволяют нам, Лидия,
Стать гостями на пиршестве безмятежности,
У мгновенья узнать уменье бесценное,
Как прожить жизнь без боли
За мгновенье единое -
За мгновенье, в которое мы, отрешенные
От печалей земных, впиваем утешную
Олимпийскую радость
Просветленными душами.
Только миг мы с тобою равны небожителям,
Облекаясь покоем, ласковой ясностью,
Безразличием полнясь
Ко всему преходящему.
Как герой бережет венок триумфальный свой,
Так и мы сохраним в морщинистой старости
Эти блеклые лавры
Незабвенного вечера,
Чтоб всегда пред очами было свидетельство,
Что бессмертные боги, смертных, любили нас,
Даровав нам мгновенье,
Олимпийски блаженное.
"Рукой разворошил я..."
Рукой разворошил я
Жилище муравьев.
Моя рука для них - десница божья,
Хоть для себя, конечно, я не бог.
Ведь олимпийцы тоже
Не боги для себя,
Но, оттого что нас они сильнее,
Мы, слабые, обожествляем их.
И если будет случай
Поверить, что мы боги,
Не будем слепо отдаваться вере
Или, всего вернее, заблужденью.
"Ты мнишь, неразумный, влача с собою..."
Ты мнишь, неразумный, влача с собою
Никчемные дни трудов бесполезных,
Как охапку поленьев,
Что следуешь жизни.
Ты эти дрова, словно бремя, тащишь,
Хоть нет очага, чтоб смог ты согреться.
Не гнетет это бремя
Лишь в тени в Аиде.
Не ведаешь отдыха и в наследство
Не груды богатств - пример оставляешь,
Как непрочна и кратка
Наша зыбкая жизнь.
Нам данную малость нелепо тратим,
Нас труд утомляет, злато не впрок нам.
Посмеется над нами
Капризная слава,
Когда допрядут нашу пряжу Парки
И мы подойдем - не старцы, но тени -
К неминуемой встрече
С той страшной ладьею,
Что нас повезет через реку мрака,
Где холод нас девятижды объемлет,
В ненасытное чрево
Владений Плутона.
"В свое время всему наступает срок..."
В свое время всему наступает срок,
И в садах не цветут зимой деревья,
А весною не стынут
Под снегами поля.
Ночь подходит, в которой нет, Лидия,
Угнетающего дневного зноя.
Ночью будет нам в радость
Наша зыбкая жизнь.
Сидя у очага, утомленные
Не трудами - нам время
Мы не будем о тайном
Вслух с тобой говорить.