"Все любовные письма..."
Все любовные письма
Смешны.
Не были бы любовными, если бы не были
Смешны.
Я тоже писал в свое время любовные письма,
И они были, как и все другие,
Смешны.
Любовные письма, если любишь,
Должны быть
Смешны.
Однако, в сущности,
Только люди,
Никогда не писавшие любовных писем,
В самом деле
Смешны.
Разве они бы ответили на мои письма
В те времена, когда я их еще писал,
Письмами, которые были бы тоже
Смешны?
Говоря по правде, сегодня
Как вспомню,
Мои любовные письма
Были смешны.
(Все чрезвычайные слова,
Как и все чрезвычайные чувства,
Само собой разумеется,
Смешны.)
"Здесь, на верхней палубе, в кресле, смежил я ресницы..."
Здесь, на верхней палубе, в кресле,
смежил я ресницы,
и судьба моя вмиг предо мною предстала -
как катастрофа.
Мое будущее и прошлое перемешались.
Это происходило в курительном салоне,
среди его шума,
в котором по временам различал я звуки
шахматной партии, близившейся к финалу.
Ах, как плавно
покачиваюсь я над волнами!
Ах, до чего же славно
меня убаюкивает эта удобная мысль,
что сегодня еще не завтра.
Что, по крайне мере, в этот момент
ни за что я не отвечаю
и не личностью здесь себя ощущаю, а чем-то
вроде книги, которую оставила в кресле шведка.
Ах, я весь погружаюсь
в свое, несомненно несколько сонное, воображенье,
почти безмятежное в своем беспокойстве,
временами похожее на ребенка,
которым я был когда-то,
когда я играл в саду и не знал ни алгебры
и ни прочих
предметов с иксами и игреками, означавшими чувства.
Ах, весь я тоскую
по тем временам, не оставившим даже заметного следа
в моей жизни дальнейшей.
Ах, весь я тоскую по тем временам, тем коротким
мгновеньям,
когда еще был я никем, тем коротким мгновеньям,
когда я впервые постиг всю бессмысленность
существованья,
если разума нет, чтоб осмыслить его...
Были море, луна, одиночество, о Алваро!
"Очнуться от города Лиссабона, уже от других очнувшись..."
Очнуться от города Лиссабона, уже от других
очнувшись,
Очнуться от улицы Золота,
Очнуться от Росио, уже выходя из кафе,
Очнуться
И оказаться вдруг на вокзале, всегда бессонном,
Словно сердце, лишенное права на передышку.
Занимается утро, неизменно на том же месте,
Ибо нет городского и нет деревенского утра.
В час, когда день начинается первым лучом
своим ранним,
Все места - то же самое место, и земля вся едина,
И для всех эта свежесть, струящаяся отовсюду.
Плотью самой нам даруемая окрыленность
Сладость жить ощущениями тела,
Несравненная радость ожидания того, что сегодня
Что-то доброе с нами случится,-
Эти чувства рождаются в нас, когда мы наблюдаем
зарю,
Ту, идущую легкой походкой по горным вершинам
Или штурмом берущую город,
У которого улицы тянутся прямо с востока на запад -
Какой ни была бы.
Женщина, плачущая неслышно
Среди шума толпы бегущей...
Уличный торговец,
Зазывающий зычно прохожих
На своем наречье неповторимом...
Одинокий архангел, скульптура собора
Или сирены, убегающие от Пана,-
Все это стягивается в единую точку,
Пытаясь в душе моей себя обрести
И слиться.
Обожаю все сущее,
Мое сердце подобно гостинице,
Двери которой всегда открыты.
Жадно вглядываюсь во все живое
И стараюсь понять, ощутив получше.
Все люблю и все наделяю душою,
Человечностью наделяю
Человека, и камень,
И животное, и машину
И от этого сам становлюсь богаче.