Выбрать главу
Даже если это случается, то с таким множеством лиц, Что вряд ли стоит жалеть всех, с кем это случается. Я бродяга и нищий в самом деле, то есть в переносном смысле, И я купаюсь в волнах огромной жалости к самому себе. Бедный Алваро де Кампос! Столь далекий от жизни! Столь погрязший в собственных ощущениях! Бедняга, втиснутый в кресло меланхолии! Он, бедняга, со слезами на глазах (подлинными) Отдал сегодня так либерально, так по-московски, так великодушно, так порывисто Все, что было в кармане, где было совсем немного, Бедняку, который не был бедняком, но у которого были печальные глаза профессионала. Бедный Алваро де Кампос, который никому не нужен! Как он, бедняга, жалеет самого себя! Тем не менее он в самом деле бедняга! Куда более, чем многие бродяжничающие бродяги И нищенствующие нищие, потому что человеческая душа - это бездна.
Я-то знаю! Самый настоящий бедняга!
Хорошо бы провести митинг в своей собственной душе! Нет, я не такой дурак! Не могу защищаться с помощью социальных убеждений. Я слишком умен, чтобы вообще защищаться. Не пытайтесь обратить меня силой: я слишком умен. Говорю же вам: я слишком умен. Слушать не хочу об эстетике, замешанной на душевности: я слишком умен. Черт подери! Слишком умен.
(Перевод Б. Слуцкого)

"На пристани уже слышно - он приближается..."

На пристани уже слышно - он приближается. Все гуще толпа встречающих. Пароход, идущий из Африки, уже виден достаточно четко. Я пришел сюда не затем, чтобы встретить кого-то. Только лишь посмотреть, как встречают другие. Быть кому-то надеждой.
Я устал постоянно быть тем-то и тем-то. Вот прибывают и те, что опоздали к началу. И внезапно терпенье мое иссякает - существовать, надеяться, быть.
Внезапно я ухожу, и все это видят, мимо дежурного, мельком взглянувшего на меня. К городу возвращаюсь - точно к свободе.
И все-таки чувствовать стоит - хотя б для того, чтоб перестать однажды.
(Перевод Ю. Левитанского)

Там, я не знаю где...

Колокол на вокзале, перед дорогой... Не торопите меня этим гулким звоном!
Я хотел бы побыть еще здесь, на вокзале души моей, в тишине и покое, покуда ко мне не приблизился этот поезд железный, который меня увезет, чтоб уже не вернуться, и пока не почувствую я, что и впрямь уезжаю, и пока на подножку вагона не стану ногой, не отвыкшей дрожать всякий раз, когда я уезжаю. Мне хотелось бы в этот час, на перроне еще не ушедшего дня, покурить, еще будучи связанным с жизнью вчерашней. Эта жизнь бесполезная, которую лучше б и вовсе покинуть,- говорите, тюрьме подобна? Ах, какое значенье это имеет! Ведь если я узник этой тюрьмы огромной - то о размерах собственной камеры стоит ли думать? Поезд уже отошел от соседней станции. Меня начинает поташнивать от сигареты... Прощайте, прощайте, прощайте, все, не пришедшие со мною проститься, о семейство мое, существующее лишь условно... Прощай, мой сегодняшний день, о перрон неушедшего дня, прощай, моя жизнь, прощай! Остаться, словно пакет, оставленный кем-то, по ту сторону полотна, под охраной толпящихся пассажиров. Быть обнаруженным сторожем, когда поезд отойдет от перрона: "Что за рассеянный тип здесь оставил это?" Остаться, думая об отъезде. Остаться, понимая, что правильно сделал. Остаться, чтоб умереть не сразу... Я отправляюсь в грядущее, как на трудный экзамен. А вдруг этот поезд никогда не придет и господь меня пожалеет? Я на вокзале - ах, это пока не более чем метафора. Я человек весьма представительный с виду. Можно со стороны подумать, что я долго жил за границей. У меня манеры вполне воспитанного человека. Я сам поднимаю свой чемодан - брать носильщика не считаю приличным. И рука, поднимающая чемодан, она тоже дрожит при этом. Уехать! Никогда не вернусь обратно, никогда не вернусь, потому что не возвращаются те, кто уехал. Место, куда возвращаются - всегда другое. Вокзалы, куда возвращаются - всегда другие. Не те уже люди, и мир, и само понимание мира. Уехать, о, бог мой, уехать!.. Страшусь отъезда!