И стал он от этого груб.
Я возле несчастной калеки
Дневал
и подчас ночевал…
И как на живом человеке,
Я раны её врачевал.
И как же был счастлив,
когда я
Увидел в сиянии дня:
Венера,
опять молодая,
Вздохнула,
взглянув на меня.
Да только холёная лапа
У Римского Папы
длинна.
Владеет Венерою
Папа.
Ему приглянулась она.
Венеру отправили
— боже! —
В безлюдье,
в монашье жильё!
Её не увижу я больше!
Никто не увидит её!
И горько заплакал ваятель:
— Ну как же мне тут не запить!
А русский:
— Послушай, приятель,
А можно Венеру…
купить?
— Купить?
Говоря откровенно,
Хоть Папа и любит деньгу,
Он знает:
Венера — бесценна,
И скажет:
«Продать не могу».
«А, может, сторгуемся?..»
С риском
Давно Кологривов знаком.
Задумал он
с Папою Римским
Всерьёз потрепать языком.
Безусого Римского Папу
Впервые узрев наяву,
Он принял сначала
за бабу,
Богатую чью-то вдову.
Из тех,
что, напомнив о боге,
На девок продажных плюют,
Но платят,
стары и убоги,
Холопам
за собственный блуд.
Посол был великий психолог,
И знал он в священниках толк:
«Да, будет мучительно долог,
Наверно,
сегодняшний торг».
Беззубо змеилась улыбка —
Улыбка святого отца:
— Вы знаете,
это ошибка,
Что зрите во мне вы купца. —
С сутаны стряхнул осторожно
Соринку
и бросил в камин:
— Венеру купить невозможно.
Она не продажна.
Аминь!
«Неуж поражение?» —
горбясь,
Подумал российский посол:
«Уйти?» —
но упрямая гордость
Взыграла,
и он не ушёл.
Поскрёб пятернёю затылок,
Как делают это в Твери:
«Мозги ж,
а не куча опилок
В башке моей, чёрт побери!»
Единственный правильный выход…
Он есть…
Но каков он и где?
«Иконы холодные!
Вы хоть
Сейчас помогли бы в беде!»
Задумчивый день, увядая,
Заглядывал в щёки окон…
И скорбно
Бригитта святая
Смотрела с одной из икон.
Была она бледной и тощей,
Видать, не противилась злу…
Вот тут-то Бригиттины мощи
И вспомнились, кстати, послу.
И вновь дворянин Кологривов
На Папу глядит свысока,
В усы ухмыляясь игриво,
Руками упершись в бока.
Ему,
как ребёнку, забавно
Плести озорные слова,
И речь его движется плавно,
Как милая сердцу Нева.
Он бает,
что всеми забыты
Под Ревелем,
в келье пустой,
Останки несчастной Бригитты,
Нетленные мощи святой.
Он бает в пылу вдохновенья,
Что счастливы будут в раю,
Коль Папа спасёт от забвенья
Святую Бригитту свою.
Был Папа
хитрее лисицы,
Угадывать мысли умел.
Однако же не согласиться
Он с русским послом не посмел.
Затронута жилка скупая,
Он сделался набожно тих…
— Я… мощи у вас… покупаю…
Во сколько вы цените их? —
А русский спокойно и важно
Погладил седеющий ус:
— Бригитта, она
не продажна.
Её оценить не берусь.
А, впрочем,
мы сделаем проще,
Не ссориться ж нам, старикам…
Сменяем Венеру
на мощи…
Что смотрите так?
По рукам? —
Что в мире смешнее бывает
Обманщика злого того,
Которого вдруг
надувают —
Да как! —
На глазах у него!
Его от досады
корёжит,
Он губы кусает,
сопя,
А вымолвить слова
не может,
Чтоб как-то не выдать себя.
Стоит без движения,
словно
Забывши молитву свою.
А русский:
— Ну что ж,
полюбовно
Подпишем бумагу сию! —
И тут же ему косолапо
Своё он перо предложил.
С каким наслаждением
Папа