Поплевав на большие ладони:
Что ж, посмотрим, сплавная река! —
Стали брёвна послушны, как кони
Под умелой рукой ездока.
Знать, в руках сохранилась силёнка,
Не подводит в решительный час;
Он несёт на руках, как ребёнка,
Человека, которого спас.
Он глядит на него, как папаша,
Добрый, хмурый
и грустный слегка…
Простодушные парни-чуваши
По-карельски не знают пока…
И молчат…
И, пожалуй, не надо
Неуместных речей в этот миг —
Говорят благодарные взгляды,
Выразительней слов их язык.
Если именем строгим «онежец»
Он, знакомясь, себя назовёт,
В этом имени — сила и нежность,
И рабочая гордость живёт.
Знаю я, что с родного завода
Он на сплав не случайно пришёл:
Там, где трудно и мало народа, —
Там всегда впереди комсомол.
Парни в робах, промокших от пота,
Оседлали сосновых коней.
Разве их испугает работа,
Этих виды
видавших парней?!
Я видал их в работе.
Однако
Мой рассказ не об этом пока.
Вечер. Длинные нары барака.
Опустела на время река.
На плите отдувается чайник,
Не спеша закипает уха…
— Между прочим, товарищ начальник,
В общежитии крыша плоха.
Не пойми, что, вот этак ночуя,
Я заною, что жизнь нелегка.
Только спутник Земли не хочу я
Наблюдать через щель потолка! —
И начальника вертят, как в вальсе,
Влево, вправо, назад и вперёд.
— Пятый день нам не платят аванса! —
Парень в старой тельняшке орёт.
Знаю я, если надобно будет,
Этот парень без лишних речей
И про отдых на время забудет,
Недоспит, если надо, ночей…
А вот этот пропившийся малый,
Хмурый
(совесть, видать, нечиста),
Просит письменно старую маму
Срочно выслать хотя бы полста.
«Мама, мама, пойми мои муки!
Кушать хочется, нету житья…
Если мне не протянешь ты руки,
Протяну свои ноженьки я…»
Что такому рабочая слава?
Что такому рабочая честь?
Через сутки удрал он со сплава,
Чтобы выпить и сытно поесть.
Вскрылись реки.
На реках на лютых
Вскрылись души за несколько дней.
Зримей стало хорошее в людях,
И неважное стало видней.
Я смотрю удивлённо и немо,
Папироска погасла в руке:
То ль река окунается в небо,
То ли плавает небо в реке…
Солнце рыжее вдруг обалдело —
Прямо с облака ринулось вплавь…
Мир вокруг — голубой до предела,
Мир вокруг — не похожий на явь.
Если эти цветы вдохновенно
Человек на холсте воссоздаст,
То ему не поверят, наверно,
Скажут:
— Так не бывает, фантаст! —
Уверяю: похлеще бывает
На просторах стремительных вод.
То не срубленный лес проплывает,
То грядущее наше плывёт:
Дом, где будем справлять новоселье,
Круглый стол, за которым тогда
Зазвенит, не смолкая, веселье,
Как весенняя эта вода.
И планёр и трамплинные вышки
Дарит людям сплавная река…
Вон плывут наши лучшие книжки —
Те, что в замыслах только пока.
Фантазировать скоро устанешь,
Сосчитать не сумеешь зараз
Всё, чем ты в скором времени станешь,
Лес, плывущий сейчас мимо нас.
Онгомукса размыта дождями.
Низко-низко над ней облака…
Запастись бы сейчас лошадями —
И в дорогу, не поздно пока.
Непричёсанный, заспанный конюх
Нам медлительно руку пожал.
В деревнях — на старинных иконах —
Я подобные лица видал.
Назидательно, медленно, внятно
Говорит он слова по складам:
— На о-хо-те на-чаль-ство, по-нят-но?
Без него лошадей я не дам. —
Мы в ответ:
— Но у нас-то ведь дело.
Люди ждут нас, а время не ждёт… —
Конюх слушает осоловело
И лениво цигарку жуёт.
Головы своей не поднимая,
Так же медленно чешет живот:
— Распрекрасненько всё понимаю,
Но… начальство охотится. Вот! —
Да, пронять не удастся, как видно,
Нам ни прозой его, ни стишком.
И хоть было нам очень обидно,
Побрели мы обратно пешком.
Спутник мой подозрительно часто
По дороге вздыхает:
— М-да…
Подчинённый похож на начальство.
Хорошо это?
Нет, не всегда.
Хорошо им сегодня, сердечным,
Вдалеке от девчат и парней.