Приехал! Наконец-то. Погоди! —
Не услыхал.
Он прямо шёл сначала,
Потом свернул —
и следом за отцом
Дробно каблуками
застучала
Накрашенная, с кукольным лицом.
…Андрейка спать ложился,
а за дверью
Никак не наступала тишина.
Шуршал соседский голос:
— Трудно, верю,
Ведь ты теперь одна, совсем одна…
И тихий голос матери ответил:
— Неправда,
одинокий — это тот,
Кто только для себя живёт на свете,
А у меня — мой сын и мой завод…
Опять весна…
Как быстро время мчится!
Подумать только —
целых двадцать лет!
У тех, кто был детьми, мужают лица.
А тот, кто их растил, — теперь уж сед…
Шёл первый дождь в одно из воскресений.
Минуя лужи около дверей,
Красивый,
жизнерадостный,
весенний,
Походкою гимнаста шёл Андрей.
Размахивая трубкою проекта,
Который наконец-то утвержден,
Он в комнату вбежал,
крича про это,
До ниточки промокший под дождём.
…Стояла непочатая бутылка
Прозрачного грузинского вина.
Табачный дым. Седой овал затылка.
Широкая сутулая спина…
Потом — глаза.
Ветвистые морщины
У этих широко раскрытых глаз,
И тихий голос матери:
— Мужчины,
Неужто мне самой знакомить вас? —
Пожали руки.
Гость ответил что-то.
И вдруг, как позабытый детский сон,
Андрей припомнил маленькое фото,
Которое порвал когда-то он.
Как тихо стало…
Только дождь о ставни
В каком-то исступленье глухо бил…
— Послушай, мама, я…
Я вас оставлю,
Мне в институт,
я чуть не позабыл…
Мать форточку открыла равнодушно,
Прохладный ветер в комнату проник…
А гостю, вероятно, было душно:
Он расстегнул потертый воротник.
И, чем-то нарочито восхищаясь,
Заговорил,
потом опять замолк.
Потом поднялся, вышел, не прощаясь.
Закрылась дверь.
Защёлкнулся замок.
Бутылка непочатою осталась,
Нетронутым остался и пирог.
Вздохнула мать:
— Его пугает старость.
Он одинок, он очень одинок… —
И, как всегда, спокойно встав со стула,
Прильнула лбом к холодному окну…
А гость
дождю навстречу
шёл сутуло,
Забыв под шляпой спрятать седину.
Петров кафтан
(Северная легенда)
В тумане остров Ропаки,
Тупые скалы начеку…
Отлива ждали рыбаки
За чашкой крепкого чайку.
На Белом море — тишина,
И тих рыболовецкий стан…
Курил цигарку у окна
Видавший виды капитан.
Душою доброй обладал,
А на слова скупым он был:
Не говорил всего, что знал,
Но знал все то, что говорил.
Так вот: молчал-молчал и вдруг
Такую штуку отрубил: —
Прапрадед мой царю Петру —
Не веришь? — крёстным сыном был!
Хихикнул в бороду сосед,
Притихли шустрые зуйки,
И, оторвавшись от газет,
Насторожились рыбаки.
И без вопросов — что и как —
Придвинулись к окну в момент…
И начал сказывать рыбак
Одну из северных легенд.
. . . . . . . . .
Построив первый русский флот
На берегах Невы-реки,
Неутомимый царь в поход
Опять повёл свои полки.
То по погостам, по мостам,
То по нехоженым местам,
Путём, где б заблудился «звирь»,
Он вёл полки свои на Свирь.
И вот в пути устал зело.
Оставив войско, налегке
Зашёл в поморское село
На Нюхче — северной реке.
И видит:
в плохоньких сетях
Прорехи чинит древний дед
При двух поношенных лаптях
Да при аршинной бороде.
И крикнул царь:
— Поди сюда! —
Блеснув лукавинками глаз. —
А ну, скажи мне, борода,
Кто тут за старшего у вас?
Старик зашамкал впалым ртом:
— Мне в воскресенье минет век,
Так сам теперь суди о том,
Кто самый старший человек.
— Ну, если старший ты в селе,
Тогда веди меня к себе. —
И царь, слегка навеселе,