— Генерал Лусана не радикал.
Джарвис равнодушно пожал плечами.
— Этого мы пока не знаем.
Над дверью загорелся красный свет, показывающий, что лифт пойдет вниз. Джарвис собрался в него войти.
— И еще одно, — остановил его Даггат. — У меня есть просьба.
Звякнул звонок, и двери открылись.
— Если я смогу, — сказал Джарвис, переводя взгляд от Даггата к лифту — единственному пути к отступлению.
— Проверьте операцию «Дикая роза». Я не прошу, чтобы ваши люди прилагали максимальные усилия, — поспешно добавил конгрессмен. — Прозондируйте ситуацию, чтобы выяснить, что там происходит.
Двери начали закрываться, и Джарвис их придержал, поставив между ними ногу.
— Сделаю запрос, — сказал он. — Но предупреждаю, вам может не понравиться то, что мы обнаружим.
Он убрал ногу, двери захлопнулись, и мужчина уехал вниз.
Было десять часов, когда Даггат проснулся, обнаружив, что остался один в своем кабинете. Весь его штаб давно разошелся по домам. Конгрессмен посмотрел на часы и понял, что спал почти час. Он потер глаза, потянулся, услышал, как хлопнула дверь во внешней части офиса, и не стал проверять, кто пришел, решив, что это уборщики. Но не было привычных звуков опустошаемых мусорных корзин и гудения пылесоса. Возникло ощущение присутствия кого-то знакомого.
В проеме двери появилась томная фигура Фелиции Коллинз. Она молча смотрела на любовника.
В голове у него промелькнула мысль, он встал и поднял обе руки.
— Прошу прощения, совсем забыл, что мы договорились вместе пообедать.
— Ты прощен, — сказала она.
Мужчина потянулся за пальто.
— Должно быть, ты ужасно проголодалась.
— После четвертого мартини есть уже не хочется. — Она оглядела кабинет. — Я решила, что вас с Хайрамом задержали на пресс-конференции.
— Я отвез его в министерство иностранных дел. Они приняли генерала в своем обычном стиле — не слишком радушно, как всегда при встрече с не самыми известными лицами из стран третьего мира.
— Разве он может появляться на публике, не опасаясь за свою жизнь?
— Я позаботился о том, чтобы его круглосуточно охраняли.
— Значит, он больше не наш гость.
— Нет, у него номер в «Мэйфлаурере» — любезность нашего правительства.
Фелиция потянулась всем своим роскошным телом и вошла в кабинет.
— Кстати, за ланчем я встретилась с Лорен Смит. Она рассказала мне кое-какие подробности своих любовных интрижек.
— Проглотила наживку?
— Если тебя интересует, взяла ли она ключ от твоего маленького убежища в Арлингтоне, то ответ положительный.
Он заключил Фелицию в объятия, и в его глазах появились нежность и удовлетворение.
— Ты не пожалеешь. Последствия будут самыми лучшими.
— Скажи это Лорен Смит, — пробормотала Фелиция, отворачиваясь.
Он выпустил подругу из объятий.
— Она назвала имена?
— Насколько я поняла, Лорен хочет стать женой Фила Сойера, а пока трахается с каким-то парнем из НУПИ.
— Сказала, как его зовут?
— Дирк Питт.
Глаза Даггата широко раскрылись.
— Да ты что!
Фелиция кивнула.
Разум Даггата отчаянно работал, наконец он вспомнил.
— Черт возьми! Это превосходно!
— Что ты имеешь в виду?
— Уважаемый сенатор от Калифорнии, Джордж Питт. Тебе не приходило в голову? Женщина-конгрессмен-святоша Смит трахается с сыном сенатора.
Фелиция содрогнулась и похолодела.
— Ради бога, Фредерик, откажись от своего отвратительного замысла, пока ситуация не вышла из-под контроля.
— Я так не думаю, — сказал Даггат, и на его губах появилась зловещая улыбка. — Я делаю то, что лучше для страны.
— Точнее, то, что лучше для Фредерика Даггата.
Он взял ее за руку и вывел из кабинета.
— Когда у тебя появится время для размышлений, поймешь, что я прав. — Он выключил свет. — А теперь давай пообедаем, после чего подготовим любовное гнездышко для Лорен Смит, где она побывает в первый и последний раз.
ГЛАВА 38
Адмирал Джеймс Сандекер был невысоким, сварливым и желчным типом с ярко-рыжими волосами. Когда ему пришлось уйти в отставку из военно-морского флота, он использовал свое немалое влияние в конгрессе, чтобы получить должность директора только что созданного «Агентства морских и подводных исследований». Его работа на новой должности была с самого начала обречена на успех. За семь коротких лет Сандекер превратил незначительное агентство, насчитывавшее восемь человек, в серьезную организацию, где трудилось пять тысяч ученых и служащих, с бюджетом, превышающим четыреста миллионов долларов.