Как оказалось, лежал он посреди заросшей полевыми цветами поляны. А совсем рядом от него, чуть с краю, расположилась на привал группа спешившихся всадников.
Рассмотреть детали Александр не успел. Сработало чувство самосохранения. Осторожно вытянул из-под себя руки, и безжалостно обрывая прилипшие к ленте волосы, сорвал скотч. Вдохнув полной грудью душистый пахнущий клевером воздух, что было сил вцепился зубами в стянувшую кисти веревку.
Работа продвигалась трудно. За несколько минут немилосердного труда Александр едва сумел ослабить одну петлю. Он выдохнул, сплюнул в траву кровь от треснувшей на губе кожи, и непроизвольно прислушался к происходящему на поляне.
— Батька, батька. — Донесся до Лиса молодой голос. — А беляков скоро будем стрелять? Ты ж обещал…
— Отстань. — Лениво отозвался хриплый бас, — Не до них ноныча…
Александр осторожно выглянул из травы. Всмотрелся в залитую солнцем поляну и разглядел сидящего на стволе поваленной березы. Мужик в меховой безрукавке и стеганых ватных штанах, заправленных в ладные офицерские сапоги, лениво ковырял в ухе желтым ногтем, периодически вытирая испачканный палец о жесткий волос густой толстовской бородищи.
— Слышь, Батька? А верно то, что у комиссаров все общее? И девки тоже? — Голос принадлежал молоденькому казачку. Он стоял возле своего собеседника, поигрывая ладной, словно игрушечкой шашкой.
— Вот бисов сын. — Сплюнул мужик и сморщился, словно от зубной боли.
— Пристал, как репей. Ну что с тобой сделать, егоза. Ладно, давай их сюда…
— Прохор! — От восторга голос казачка сорвался. — Атаман велел беляков тащить.
В ответ из травы поднялась плешивая, с мелким лицом желтушника, голова. Она очумело уставилась на мир, зевнула. — Сам и веди.
Лис приник к земле, пережидая, когда мимо него протопали легкие шаги. Но едва они стихли, вновь выглянул из своего укрытия. Он разглядел как парнишка
торопливо пересек залитое солнцем пространство и остановился у самого края редкого леса. Поднял несуразно громоздкую для его щуплого тела винтовку и грозно клацнул затвором.
— Вставай гнида. — Звенящим от предвкушения забавы голосом скомандовал он.
Из травы поднялись двое. В распущенной защитного цвета форме с вырванными клочками ткани на месте вырванных с мясом погон.
Один невысокий, человек с помятым лицом и пронзительным взглядом гимназического учителя. Второй — вовсе молоденький парнишка.
Старший вытер с пегой щетины испарину, поднял голову вверх, всматриваясь в ослепительно палящее солнца.
Осторожно переступая босыми ногами пленные двинулись вперед.
— Готово, батька. — Доложил казачок, подводя пленников к березе.
— Ну, привел, так стреляй. — Не меняя тона, согласился атаман, и вновь полез ногтем в ухо.
Казачок опешил, потом, как видно осознав важность доверенного, приосанился, отставил ногу и навел ствол в безучастно переступающих по измятым цветам пленников.
Александр зажмурился, не имея сил поверить, что через миг случится убийство. Вот так, просто и почти так же обыденно, как это происходило недавно с ним, в темном зале пустого музея.
Он представил на миг, что должны чувствовать эти, безучастно стоящие в трех шагах от него люди. Неужели они не понимают, что сейчас для них все кончиться. — Подумалось Лису. — И навсегда исчезнет эта изумрудная трава и аромат клевера, и небо, бездонное, без единого облачка. Все это исчезнет?
Тем временем казачок прицелился в одного, перевел ствол на другого и вдруг недоуменно спросил.
— Так в кого стрельнуть-то, Батьк?
— Да, кого хошь. — Сонно отмахнулся атаман.
Стрелок замер, однако на мгновение, и вдруг повернул наведенный ствол в сторону и нажал курок. Хлопок выстрела прозвучал неожиданно звонко. Вздрогнули, заржав пасущиеся на краю поляны лошади. А посреди пыльной материи гимнастерки, на груди пожилого пленника возникло темное пятно. Он, вздрогнул, но вдруг обмяк и рухнул на землю.
Казачок обернулся, стараясь понять какое впечатление произвел на остальных. Но банда занималась своими делами, а на него никто не смотрел. Стрелок передернул затвор и вновь поднял ствол. Теперь он уже не выцеливал свою жертву. Александр явно увидел, что паренек зажмурил оба глаза. Вновь грохнул сухой выстрел, потянуло едким запахом гари.
Атаман тяжело вздохнул, поднялся, и, охлопывая себя от налипшей хвои, выдернул из висящей на боку ободранной деревянной кобуры большой квадратный пистолет. Небрежно, почти не глядя навел длинный ствол на молодого пленника, который все еще стоял перед растерянным казачком. Маузер в руке атамана гавкнул, выбросив из ствола облачко неяркого огня. На этот раз выстрел достиг своей цели. Пленник негромко, по заячьи вскрикнул, упал на тело второй жертвы, дернулся и затих.