— Творишь беспредел, — серьёзно и обвинительно так выдаёт рыжуля.
О да, сука! Азалия попала в десятку с определением сути моей жизни, но бесит, что именно с ней я всегда был просто зайчиком, а она…
— Когда мы дойдём до этой фазы, ты и сама поймёшь. А сейчас мы идём спать. Хотя…
— Хотя что⁈ — тут же переспрашивает и едва сама не спрыгивает с моих рук, когда я эффектно открываю дверь моего спальни с ноги.
— Хотя думаю, может надо тебя связать, немного побить, а потом хорошенько трахнуть? Ну чтобы ты прочувствовала себя как дома.
— Не — ет, Андрей. Прекрати! Я не буду с тобой спать! Я вообще ничего не хочу! И выходить завтра замуж тоже не хочу!
Раздражение вырывается из меня по знакомой тропинке. Зачем мучиться, если можно заставить признать мою силу.
— Я, блять, тоже не хочу! — холодно цежу сквозь плотно сжатые зубы. — Но придётся, Лисичка. И без всяких выкрутасов. А теперь пошла в душ, потом легла в мою постель и уснула сном младенца.
Она открывает рот, глядя на кровать так, будто там обитает крокодил, готовый сожрать её целиком.
— И да, ты будешь спать вместе со мной. И это не обсуждается.
Азалия повторно ищет аллигатора в комнате. А злость отпускает меня также резко, как и накрыло.
Со мной так бывает. Именно поэтому я живу ОДИН. И подальше от общества.
— А деньги дают именно тот уровень свободы, который мне надо. Тебе не понять.
Ухожу из комнаты и спускаюсь за чемоданом невесты. Не хочу своим присутствием ещё сильнее угнетать и так ушатанную нервную систему девушки.
Очень уж скромно у неё с багажом. Но так ведь скоро рожать…
Мои размышления перебивает звонок. ИЛЬЯ.
— Короче, Царёв. Я обо всём договорился. Завтра у вас свадьба. Одежду пришлют утром. Пойдёте перед нами, так и быть мы с Полиной потерпим. Насчёт мальчишника, тут уж прости.
— То есть насчёт всего остального, всё норм? Никаких извинений или метаний совести?
— Ты просто ещё не понял, какая радость тебе привалила.
Ну почему же не понял! Когда Лиса сегодня вывалила на меня свои фонтанирующие «радости», то так и понял.
ПРИВАЛИЛО!
— Если серьёзно, то ты там не борзей. Девчонке и так досталось.
— Надо было самому и заниматься ей.
— У меня теперь есть кем заниматься, а вот тебе не помешает выйти из тени. Тем более, Азалия тебе нравится. Так что… до завтра, жених.
Вот же, урод, который очень умно вовремя скидывает звонок, а то бы я ему много чего мог перед сном пожелать. А у Сириуса и так плохо с головой, раз он где-то разглядел мою симпатию к Лисе.
У неё просто для рыжей необычно голубые глаза. Это цепляет так, что хочется задержаться и подольше в них посмотреть.
Глава 5
Глава 5
Азалия
Я влюбилась в Адама с первого взгляда. Красивый, статный, и как потом выяснилось, совершенно одинокий.
Он пришёл к нам в городскую библиотеку, чтобы найти старый справочник про юриспруденции. И пока наш посетитель изучал нужный ему каталог, я рассматривала его.
Длинные пальцы, строгий костюм, дорогие запонки и туфли, которые я оценила, пока бегала за каталогом.
— Я нашёл, — и его уверенный взгляд лёг на мои губы, и тем самым осёк все мои метания.
Я безвольно кивнула, застывая перед ним маленькой мышкой.
— У вас потрясающие глаза и цвет волос, — вдруг продолжает он всё тем же мелодичным тоном, как и раньше болтал про книги из каталога.
Хлопнув ресницами за стеклами простых очков, цепляюсь пальцами за свои огненно-рыжие волосы.
— Вы замужем?
Мне бы тогда схватить тот самый каталог, что весом килограмма два, и огреть этого принца по темечку. А потом молиться, чтобы после сотрясения его постигла амнезия.
Но нет. И как правильно подметил Царёв, моё слепое обожание этого человека не мешало мне ложиться к нему в постель, даже когда наш мир начал трещать по швам.
Выключила воду и вышла из душевой кабины.
Я до прихода гостей Сириуса с Полиной и Царевым как раз приняла душ, но перечить воле злого хозяина дома больше не решилась.
Душ так душ.
Насчёт всего остального боязно до дрожи в коленях, но приставать ко мне в сексуальном плане боксёр точно не станет. У меня сейчас не те формы тела, что воспламеняют мужские чресла. В последнее время даже Адам спал отдельно от меня, не требуя исполнения супружеского долга.
Выхожу из ванной комнаты, соединенной со спальней, мышкой. Одной рукой придерживаю полотенце на груди, другой свой животик. Малышка, чувствую, тоже не спит и беспокойно пинается.
Ещё бы… мамочка у неё ещё та лягушка-путешественница. А всё виноваты эти нервы… меня с детства всегда тошнило, когда я сильно волновалась, но вот чтобы так, да со рвотой…
Такое на моей памяти было трижды: один раз во время гриппа из-за лихорадки, второй раз — отравилась в столовой университета и третий — токсикоз в первый месяц беременности.
Сегодняшний марш желудка я вообще никак не ожидала. И от воспоминаний испорченной одежды чемпиона стало стыдно.
В спальне темно, и я рада, что мою пылающую мордашку не видно. А ещё в спальне никого нет. Зато мой чемодан стоит посередине комнаты, о чём я узнаю, когда цепляюсь за него мизинцем.
Громкий крик боли сдержать не удаётся, как в принципе и грохот завалившегося на бок чемодана.
Пальчик пульсирует болью, но для того, чтобы бы его размять, мне надо присесть на кровать, а иначе моя выпуклость спереди не позволит согнуться.
Когда дверь спальни резко распахивается, ослепляя меня светом из коридора, я взвизгиваю ещё круче, чем после удара пальца. Про него в тот момент я вообще забываю.
Голос у меня поставленный, я и пою очень хорошо, поэтому и визжать могу во всю силу прокаченных пением лёгких.
— Мать твою! — слышу рычание с дверей и вижу мужской силуэт, что несётся в мою сторону, как локомотив.
И тут пошли рефлексы. Голые.
Я меняю тональность визга и прыгаю в сторону от этого «локомотива». Нечаянно снова запинаюсь за противный чемодан, который отскакивает и едет прямо под ноги нападающего.
Этот «состав» с грохотом опрокидывается на пол лицом вниз, а я уже на ультра тонких коротких визгах запрыгиваю ногами на кресло.
С пола раздаются маты. И голос такой знакомый.
— Андрей? — перехожу с визга на шёпот.
— Да ни хуя! Как минимум, сам дьявол по твою душу.
Мужской юмор я всегда плохо понимаю, поэтому и сейчас не могу оценить степень серьёзности ответа. Это мне угрожают⁈ Тем более эта гора мышц и тестостерона начала подниматься.
— Если верить описаниям древних племён Макуку, то дьявол…
— Они ошибались, — резко перебивает меня. — Эти «Ку-ку» твои. Дьявол — это ты, Азалия.
Андрей встал с пола, и подхватив чемодан, с чувством бросил его на кровать. Потом разворачивается ко мне и резко спотыкается на том, для чего открыл рот.
Царёв смотрит на меня, я на него. И даже моргнуть боюсь.
А потом до меня доходит. Я осторожно опускаю взгляд вниз.
И да! В пылу побега от «локомотива» я как-то забыла, что на мне, кроме трусиков, только полотенце. И теперь я в лучах света, льющего из коридора, стою почти голая, жамкая в пальцах края полотенца на груди.
Стыд затапливает меня до самых корней волос. Нашла время пощеголять рисунками вен и растяжками на животе. Начинаю кутаться обратно в полотенце.
— Прости, — шепчу оторопевшему Царёву.
Вид у него какой-то нездоровый. Неужели ему настолько неприятно⁈ Да только проблемы меня не покидают.
Чтобы спуститься с кресла, мне надо бы отодвинуть боксёра, который почти намертво прирос к полу. Второй вариант — прыгать через подлокотник, но на сегодня действительно пора закачивать с авантюрами.