— Алекс… здесь же камеры… – ее шепот, больше похожий на стон, выдавал охватившую ее страсть, когда всем телом она прижималась к нему, чувствуя сквозь тонкую ткань брюк неоспоримое доказательство его желания.
Президентский люкс встретил их атмосферой роскоши и чувственного уединения. В воздухе витал пьянящий аромат алых роз, лепестки которых, словно капли застывшей страсти, устилали пол, а приглушенный свет создавал атмосферу томного ожидания. Вася сделала едва заметный шаг назад, ее пальцы, словно случайно, нащупали потайную молнию на спине. Шелк, повинуясь невидимому дирижеру, соскользнул с ее плеч, открывая взору кружевное белье цвета глубокого сапфира – настолько темного, что оно почти сливалось с полумраком комнаты, дразня и маня.
— Нравится сюрприз? – ее губы расцвели лукавой улыбкой, когда она демонстративно провела руками по телу, задерживаясь на игривых завязках по бокам трусиков. Алекс, сбрасывая пиджак, не сводил с нее завороженного взгляда – его движения были порывисты и резки, почти грубы. Пуговицы рубашки разлетались в стороны, не выдерживая напора его дрожащих пальцев.
— На кровать. Сейчас же. – его голос, низкий и хриплый от неутолимого желания, звучал как повелительный приказ. Но Вася лишь кокетливо покачала головой, медленно опускаясь перед ним на колени. Ее пальцы, ловкие и уверенные, расстегнули ремень, освобождая его тугую, пульсирующую плоть, томившуюся в заточении.
— Сначала я хочу попробовать своего мужа на вкус… – ее шепот обжег сильнее, чем самое страстное прикосновение губ. Алекс, впившись пальцами в ее шелковистые волосы, наблюдал, как ее рот скользит по его длине, то замедляясь, то ускоряясь, дразня и сводя с ума. Когда кончик ее языка коснулся самого чувствительного места у основания, он едва сдержал стон, чувствуя, как волны неистового удовольствия сотрясают всё его тело.
До королевской кровати они добрались лишь спустя целую вечность, сотканную из поцелуев и желаний. Вася, раскинувшись на прохладных шелковых простынях, извивалась под ним, ее ноги обвились вокруг его талии, а пальцы впились в его плечи, оставляя на коже пылающие следы их страсти. Алекс входил в нее медленно, наслаждаясь каждым миллиметром, каждым ее вздохом, каждой дрожью, пробегающей по ее восхитительному телу.
— Моя… – его голос, сорвавшийся в рычание, прозвучал как клятва, когда он вошел до конца, чувствуя, как ее внутренние мышцы сжимаются вокруг него в сладостной агонии.
— Твоя… – ее ответ потонул в жадном, всепоглощающем поцелуе, когда их языки сплелись в страстном танце.
Их соитие было подобно бушующей стихии – страстной, неистовой, прекрасной в своей разрушительной ярости. Алекс, приподняв Васю за бедра, входил в нее с животной силой, каждый толчок заставлял ее тело выгибаться в сладострастной муке. Ее ноги, обвитые вокруг его поясницы, дрожали от напряжения, а пальцы, впившиеся в его плечи, оставляли багровые следы.
— Ты... ты..., – ее голос сорвался на стон, когда он нашел тот самый чувствительный угол, заставляющий ее тело содрогаться. Алекс чувствовал, как ее внутренние мышцы судорожно сжимаются вокруг него, словно пытаясь удержать каждую частичку его существа.
Ритм нарастал, становясь все более неистовым. Их тела, покрытые испариной, сливались в едином порыве страсти, каждый звук – хриплое дыхание, шлепок плоти о плоть, звон колец о металлическую спинку кровати – сливались в дикую симфонию желания.
Когда Вася закричала, запрокинув голову, ее тело выгнулось дугой, а ногти впились в его спину, оставляя кровавые дорожки. В этот момент Алекс окончательно потерял контроль. С последним, глубоким толчком он погрузился в нее до предела, заполняя трепещущее лоно горячими волнами наслаждения.
Они замерли, слившись воедино, пока последние судороги экстаза не отпустили их тела. Алекс, тяжело дыша, рухнул на Васю, чувствуя, как ее сердце бешено колотится в унисон с его собственным.
Позже, когда лунный свет робко заглядывал в окно, они нежились в мраморной ванне, наполненной ароматной пеной, потягивая то самое шампанское, словно вкушая эликсир вечной любви. Вася, лениво перебирая пальцами волосы на его груди, промурлыкала:
— Ну что, господин Дэвис, каково это – быть женатым?
В ответ он выхватил у нее бокал, небрежно отправив его на край ванны, и, нависнув над ней, прошептал, обжигая ее кожу своим дыханием: