ервым добравшимся до ямы. - Жива? - Жива. Я подошёл к краю полу обрушенного кирпичного колодца и заглянул вниз. Там, на глубине трёх метров, среди осколков кирпича и разного мусора, сидела лиса. Тощая и замызганная, совсем не такая как её рисуют на картинках, больше похожая на голодную дворнягу, она без страха смотрела на нас снизу вверх, и только её хвост был роскошным и огненно-рыжим. - Привет! Витька наклонился над отверстием и сплюнул. Белая капля полетела вниз и упала на спину лисы. Колька с силой ударил его локтем под рёбра. Тот взвыл. - Ты чего?! - Ничего. - Идиот! Больно же. В глазах Витьки стояли слёзы. Он был крупнее Кольки, но боялся его. - Сам бы там посидел… - Я же в шутку, а ты драться. - Смотри ка, курицу объела. - Ещё бы. Мне за эту курицу голову открутят, если узнают... - Да как они узнают. - Как-как, спросят, где курица? Сама из морозилки сбежала? - Да никто не узнает. Погадают-погадают, да и забудут. О, смотри, выбраться хочет! Лиса встала на задние лапы и внюхалась в воздух. - Такая она маленькая… - А ты думал, она как волк? - Нет, ну просто, побольше, немного… - А чего тогда спуститься боишься, раз маленькая? - А сам чего боишься? - А я и не боюсь. - Ну, вот и лезь. - И дальше что? - Ну, подсадишь её как-нибудь снизу, а мы её тут подхватим… Колька фыркнул. - Как же, подхватите вы... Мы постояли немного молча. Лиса покрутилась внизу, и снова села, грустно глядя на нас. - Ну и как нам тебя вытащить, а?.. Старый колодец, в котором когда-то был вентиль, перекрывающий давно сгнивший водопровод, ведущий от деревенской водонапорной башни к дачам, стал смертельной ловушкой. Его открытый зев, совершенно незаметный в густой траве и молодой поросли, не раз становился могилой для неосторожных мелких зверюшек, обрекая их на долгую голодную смерть. Островок был в стороне от деревни и вдалеке от дач, а потому, никому не было дела до открытого люка, о котором, собственно, никто и не знал. Я сам едва не провалился в него, когда наткнулся на него в первый раз и с ужасом представил, как падаю в него и ломаю ногу, и мои отчаянные крики тонут в густых зарослях, и никто не спешит мне на помощь. С той поры, оказавшись поблизости, я всегда заглядывал в него, и находил там змей и жаб, а однажды весной, уже мёртвую маленькую собачку, по виду терьера. Лису же мы обнаружили там 5 дней назад, с Колькой, проезжая мимо на велосипедах и по традиции заглянув туда на всякий случай. Увидев нас, лиса заметалась по кругу, испуганно прижав уши и хвост. Мы торжественно поклялись освободить пленницу и, тем же вечером, из моей морозилки таинственным образом исчезла курица, которую мы бросили ей на дно следующим утром, а следом, опустили на верёвочке банку с водой. Однако, так не могло продолжаться долго, и мы который день разрабатывали план по её спасению, споря до хрипоты, но так и не находя решения. - А вдруг она бешенная? - Тогда бы у неё слюна капала. - А у неё и капает. - Да ничего у неё не капает, это грязь какая-то налипла. - Потому и налипла, что слюна капает… - Нормальная она. Только как же её вытащить то? - Говорю вам – петлю на неё накинуть и вытащить. - Так она тебе и дастся. Ищи дурака... - Ну, а ты, что предлагаешь? - Можно усыпить её попробовать. На время, а потом отпустить. Я по телевизору видел, так делают. - И чем же ты её усыплять будешь? - У моей бабушки люминал есть. Можно им попробовать. Только он старый уже... - А если отравиться? - Ну, я просто предлагаю… - Верёвкой надо пробовать. Как ящериц ловим, так и её подцепим и вытащим. - Ха! Сравнил. Ящериц. Они же тупые! Да и петля там из лески, её не видно. А это - лиса. Она хитрая. - А вдруг она вырвется? - Откуда вырвется? - Ну, мы её вытащим, а она вырвется. - Так мы затем и тащим! - А вдруг она на нас кинется? - О, господи… Ну почему же такой трус?! - Я не трус, но это же зверь… - Сам же говорил, что она маленькая. - Ну и что? Меня один раз хомяк за палец укусил, знаешь, как болело? - Кто?! Хомяк?! – захохотал Колька. - Сам ты хомяк, понял. Хомяк! Хомяк! Витька обиженно насупился. - Не дам вам верёвку… Сами ищите. - Сдрейфил, да? Сдрейфил? Хомяк! - Ну, хватит уже, - вмешался я. - Надо что-то решать, а то она тут умрёт. Вон, всю воду разлила. Где теперь достать ей новую? - Можно вечером принести. - Каждый день, что ли сюда по жаре бегать? - Можно через день… - А когда лето кончится, кто ей носить будет? - Давайте дяде Олегу скажем, он поможет. Или папе Лёшкиному... - Дя-де, - передразнил его Колька. - Па-пе… Ма-ме… А сам то, что, не можешь что ли? - Ладно, пойдёмте назад. По дороге решим. Мы в последний раз заглянули в колодец. - Пока, лисичка! Не скучай! Лисица устало посмотрела на нас и ворчливо улеглась, страдая от жары. Обратно мы дошли легче. Солнце поползло уже вниз и светило нам в спину, так что мы решились пойти полем и не прогадали. Кузнечики веером разлетались из-под наших ног, когда мы дружно шагали домой, усталые и довольные. Уже в лесу, Колька всё-таки убедил нас попробовать верёвку, а Витьке он великодушно предложил стоять в стороне, и взять для безопасности палку, потому как зверь он и есть зверь. Решено было выехать на велосипедах сегодня же в шесть вечера. Местом сбора была назначена старая водокачка. К назначенному времени Витька не появился. Мы прождали его минут двадцать, так как не могли уехать без его верёвки. Наконец он показался из-за перелеска, пешком, неся на плече моток крепкой капроновой верёвки. - Ты чего так? Где велик? - Меня не отпустили… - А как же ты пришёл? - Я на минутку только, а то накажут... Колька презрительно осмотрел его с ног до головы. - Понятно…. Ладно, чёрт с тобой. Давай сюда свою верёвку. - Только не потеряйте, а то мне достанется... - Не потеряем. - Я бы тоже поехал, но меня не опустили… - Управимся. Привет! Мы бешено закрутили педали и, не оглядываясь на приунывшего Витьку, помчались по гравийной дороге, вздымая за своей спиной облака мельчайшей белой пыли. На одном из поворотов мы свернули на лесную тропинку и снова наддали. Ветер свистел в ушах и приятно обдувал тело после длинного, жаркого дня. Колька мчался первым, крутя ногами как сумасшедший, и его золотой «Салют» летел как птица, но и я не отставал от него ни на дюйм, и даже обошёл пару раз на поворотах, рискуя улететь в кустарник. Мы выскочили на поле, на полной скорости, но вскоре, были вынуждены сбавить скорость – колёса буксовали в зыбучем песке разбитой просёлочной дороги и мы поминутно соскакивали с сидений и вели своих стальных коней рядом, по высокой, увядшей траве. - Смотри, там есть кто-то! - Вижу, вижу, - буркнул Колька. – Давай правее, пока не заметили. Чего они там забыли?! Места что ли мало?.. Мы сделали большой крюк, и зелёный остров теперь был между нами и компанией из пятерых молодых парней расположившихся у кромки зелени, метрах в десяти метрах от люка. Из открытых дверей белых жигулей надрывалась музыка, и радостный гогот поминутно взрывал тишину. На капоте блестели бутылки и какая-то закуска, а в стороне, поднимался белесый дымок небольшого костра. Они явно не торопились уезжать. Чертыхаясь, мы спрятали велосипеды в кустах и стали пробираться ближе, бесшумно скользя меж кустов как заправские индейцы. Мне даже понравилось, поначалу как складывалось наше приключение. Словно мы подбирались к лагерю беспечных белых переселенцев, невидимые и опасные, собираясь напасть на них врасплох и взять в плен. Крики постепенно приближались и вскоре мы могли разглядеть сквозь зелень всю шумную компанию. С первого взгляда, нам стало понятно, что все без исключения были изрядно пьяны. Толстый белобрысый парень в синей футболке с фотографией злобного бульдога на груди отмечал свой день рождения и поминутно прыгал на месте, горланя что-то залихватское и хлопал приятелей по плечу. Все говорили одновременно, хохотали и бросали пустые пивные бутылки через наши головы вглубь острова. Мы лежали за небольшим бугорком, в густой, сочной, пряно пахнувшей траве, в 3 метрах от люка, не зная, что предпринять, когда внезапно, раздались выстрелы. Я аж подскочил от неожиданности, но Колька ободряюще улыбнулся мне. - Пригнись, а то заметят. Поставив несколько бутылок на ствол упавший берёзы, компания, по очереди, палила по ним из травматического пистолета, раз за разом промахиваясь. Каждый промах сопровождался проклятьями и гоготом. Пистолет передавался из рук в руки и новый «снайпер» выходил на линию огня, что бы сделать свой выстрел. Пули пролетали значительно левее нас, но шум срываемой ими листвы и запах пороха пугал меня. Колька лежал неподвижно, и мне было завидно его самообладанию. Я тоже старался придать своему лицу выражение безразличия, но каждый выстрел всё равно заставлял меня нервно вздрагивать. Наконец кто-то попал, и звучный звон стекла слился с криком одобрения. - Моя очередь! - Ни хрена! Я попал – я опять стреляю. - Да ты охренел! - Сам охренел! Я стреляю! - Правильно! Сам же говорил. Давай, Витёк, хреначь! Новый выстрел и новый звон стекла. - Ага! Вот так, блин! Учитесь, сынки! - Да пошёл ты… - У-чи-тесь! Третий выстрел и последняя бутылка разлетелась вдребезги. - Видели?! Нет, вы видели это?! Никто так не сможет! Давайте, тащи новые бутылки, я сейчас всё тут перестреляю нахер... - А всё. - В смысле? Как всё? - Всё. Остальные выкинули. - Твою мать! - Может, пойдём, поищем? - Да ты сдурел что ли… - А чего? Пошарим немного и найдём. - Да ну… Всё равно в магазин надо. - Что, вообще всё кончилось? Как так-то? - А вот так! - Что, вообще всё выжрали?! - Нет, блин, лимонад вон твой остался. На, попей. - Да иди ты! - Сам и