— Вы остановились в гостевом доме? С госпожой Сун Циньин?
Шаньгуань кивнула, добавив, что Цинмэй тоже приехала. Гао вздохнул.
— Разве не пристойней им было остаться в имении и ухаживать за сыном и братом? Но, как бы там ни было, ты можешь поселиться у меня, — вежливо пригласил он, но Шаньгуань отказалась.
Гао не настаивал.
— Чем плох этот Сюань Чан? — без обиняков спросила Шаньгуань.
Гао Шаньцы вздохнул и задумчиво оглядел заснеженные пики гор вдалеке.
— Мне трудно сказать, чем он хорош. Рассуждать о его недостатках — утомительная рутина, похожая на перебор дешевых бусин. Он глуп, жаден, вечно играет в кости с солдатами из караульного полка. Проиграл все деньги, начал занимать. В итоге задолжал сумму, равную его годовому содержанию. К тому же не вылезает от певичек. Ну, в этом ничего удивительного: когда человек лишен таланта и разума, ему остаются лишь низменные утехи. При этом, как ни странно, он убежден в собственной непогрешимости. Словно булыжник, возомнивший себя драгоценным нефритом.
— Но если теперь он станет главой семьи…
— …то за пару лет пустит её по миру. Он куда хуже девятихвостой лисы, поверь.
— Но что мне тогда делать?
Гао попытался скрыть улыбку. Надо же, его строптивая сестрица просит совета!
— Тяни время. Им нужны наши деньги, нам нужны их связи. Но если дом Сюань и вправду упадёт, нам не стоит оказываться под его обломками. Пока не назначили главу семьи, не соглашайся на помолвку. Если им и вправду станет Сюань Чан, я не женюсь на Цинмэй. Лучше скандал из-за нарушенного слова, чем связь с гибнущим домом.
— Что ты такое говоришь, Шаньцы? — в голосе Шаньгуань послышался настоящий испуг. — Ведь кроме несчастного случая с молодым Сюань Ли, ничего пока не произошло.
— А это немало, сестричка. Основная беда в доме — госпожа Сун Циньин, старшая наложница Сюаня Циньяо. Она непомерно амбициозна и чрезвычайно настойчива. Она хочет уничтожить Сюань Си, законного наследника. Её дети не имеют прав на главенство в доме, но она ни перед чем не остановится, пока не сделает своего сына наследником. Удар по её старшему сыну выбил почву у неё из-под ног, потому что Сюань Ли обладал даром интриги, был разумен и властен. Он мог бы возглавить дом и не дать ему погибнуть. Но Сюань Чан способен только разорить его, и госпожа Циньин не настолько глупа, чтобы не понимать это. Сейчас она одержима только одной мыслью: захватить власть в доме — и она все равно будет стремиться посадить на место главы полумёртвого Сюань Ли, или ничтожного Сюань Чана, и править за их спинами. Но глава семьи Сюань Циньяо ещё не настолько глуп и немощен, чтобы уйти и молча наблюдать из Северных покоев за развалом своего дома.
— Понимаю…
— Завтра турнир. Оденься понарядней и внимательно смотри по сторонам. Тут нет нищих. Студенты Тайсюэ — дети богатых землевладельцев и высокопоставленных чиновников. Если дом Сюань тонет, нужно найти другой. Ты, по счастью, не склонна увлекаться, разумна и холодна. Выбирай, присматривай новую партию осторожно и продуманно, но с домом Сюань пока связей не рвём. С госпожой Сун Циньин и Цинмэй держись вежливо и спокойно.
— Хорошо, — слова брата показались Шаньгуань разумными.
Если Гао Шаньгуань хоть и с трудом, но всё же нашла брата в Тайсюэ, то госпоже Циньин не повезло. Она не смогла найти в академии своего младшего сына Сюань Чана. Слуги только пожимали плечами, а встреченный ею приятель сына сказал, что он наверняка у певичек-чанцзы в квартале Пинкан.
Квартал Пинкан, прибежище поэтов и куртизанок, всегда был головной болью добропорядочных матерей. И госпожа Циньин, несмотря на свой высокий статус, не избежала участи быть обеспокоенной. Ее Сюань Чан, в отрочестве смышленый и подающий надежды, в последнее время все больше времени проводил вне стен академии, пренебрегая занятиями ради сомнительных удовольствий.
Госпожа Циньин прибыла в Пинкан, словно императрица, спустившаяся в трущобы. Шелковые одеяния и украшения резко контрастировали с грязными вывесками блудных и чайных домов. Она чувствовала себя неуютно, но решимость найти сына пересиливала брезгливость.
Первый же дом, в который она вошла, встретил ее смесью ароматов благовоний, рисового вина и женских духов. Музыка лютни и смех доносились из-за ширм. Циньин, стараясь сохранить достоинство, спросила у хозяйки, не видела ли она молодого человека по имени Сюань Чан.
Хозяйка, опытная женщина с крашеными губами и лукавым взглядом, прищурилась, оглядывая госпожу Циньин с головы до ног.