Солнце клонилось к закату, окрашивая пыльную дорогу в цвета осенней листвы. Лис Хусянь чувствовал усталость и скуку, и с тоской вспоминал Небо. Всё-таки именно там его настоящее место. Земля скучна и предсказуема.
Внезапно из-за поворота выскочил всадник. Сюань Чан! Его лицо было искажено волнением.
— Брат! — прокричал он, натягивая поводья.
Кляча Сюань Си остановилась. Лис спешился.
— Брат! — голос Сюань Чана уже был за его спиной.
— Сюань Чан?
Сюань Чан спрыгнул с лошади и несколько минут стоял, пытаясь смирить дыхание. Наконец он отдышался и выпрямился.
— Срочно беги! Мать сошла с ума. Она хочет, чтобы я убил тебя, родного брата! Твердит, как помешанная, что тебя надо убить. Уверен, она наймёт убийц и пришлёт их в академию, она помешалась!
Мир перевернулся. Слова брата оглушили ударом колокола. Лис замер, словно громом поражённый. Вот вам и люди! Всегда жди от них сюрприза. Откуда в душе этого пьянчуги честь и совесть? Как он не пропил умение различать добро и зло?
Лис посмотрел на брата. В глазах Сюань Чана плескался искренний страх за него. Сюань Чан был слаб, но, выходит, не способен на подлость?
— Ты уверен? — хрипло спросил Лис, пытаясь переварить услышанное. — Что случилось?
Сюань Чан подбежал к брату и схватил его за плечи.
— Я не знаю! — выпалил он в отчаянии. — Просто беги! Я попытаюсь её остановить, выиграть тебе время. Не спрашивай ни о чём, просто беги и спрячься! Иначе она тебя убьёт! — прошептал он. — Я просто должен был тебя предупредить. Беги как можно дальше!
Лис задумчиво почесал за ухом. Вот это да! Этот человек остановил лису! Отказавшись убить его, он не принял зло в себя, отторг его, собственной волей положив предел распространению зла! Как он сумел сделать это?
Лис присел на старый пень, внимательно рассматривая стоящего перед ним человека. Вокруг него возникло поле силы, невидимое, но ощутимое. Это была сила добра, чистая и неиспорченная, как родниковая вода. «Неужели такое возможно?» — промелькнуло в голове Лиса. Он, повидавший всякое на своём веку, знавший жестокость мира и его бесчисленные пороки, редко встречал что-то подобное. Обычно люди, столкнувшись со злом, либо поддавались ему, становясь его частью, либо боролись с ним, порождая новое зло в ответ. Но этот человек… он просто остановил зло в себе, не оставив чужой злобе ни единого шанса.
Лис медленно приблизился к Сюань Чану, чувствуя необъяснимое влечение к этой чистой энергии. Он коснулся его руки, словно ища подтверждения своим догадкам. Сюань Чан не вздрогнул, но улыбнулся. В этой улыбке Лис впервые увидел надежду. Надежду на то, что мир не безнадежен, что добро всё еще существует и может победить зло.
Лис улыбнулся и сделал то, чего вообще не собирался делать с членами семьи Сюань.
— Забудь о вине и игре, — приказал он.
Он обнял Сюань Чана и влил в него небесную силу духа.
…Сюань Циньяо расслышал и понял слова сына. По сути, Сюань Си обвинял его наложницу Циньин в том, что она пыталась убить его самого и приказала Лунцао сбросить его с Чёрного уступа. Но Лунцао ошибся и сбросил с уступа Сюань Ли.
Сюань Циньяо задумался. Могло ли это быть?
Ну, в решительности Циньин не откажешь. То, что она хотела посадить на место главы семьи своего отпрыска — тоже понятно. И она за его спиной пыталась убить Сюань Си? Лунцао уже был казнен — спросить было не у кого. Но Сюань Ли, когда пришел в себя, назвал покушавшегося на него Лунцао. Лунцао был из младшей, вассальной ветви рода, он много лет жил в их доме и был управляющим. Если вдуматься, ему не было никакого смысла убивать ни Сюань Си, ни Сюань Ли. Ему вообще на Чёрном уступе делать было нечего. Раз он пошёл туда, значит, получил приказ.
Приказать ему могли только его мать, старуха Инь, он сам и его старшая наложница Циньин…
Тяжёлые думы обрушились на Сюань Циньяо. Получалось, что он был окружен плетущими интриги негодяями? Наложница, стремящаяся к власти для своего сына? Иначе зачем Циньин убивать Сюань Си? Или она действительно видела в Сюань Си угрозу для будущего своего сына? А что, если это был лишь неудачный способ подставить его самого, чтобы потом обвинить в смерти наследника?