Широкая Кость развел руками и сказал:
— Не имею ни малейшего представления.
— Тогда, может быть, скажет что-нибудь наш командир?
— И скажу, — буркнул Проломленный Череп.
— Что именно?
— Все очень просто, — сообщил Проломленный Череп. — Проще некуда. Причем в старинных легендах такая штука встречается не раз, и будь вы посообразительнее…
— Не тяни время, — сказал Хромоногий. — Выкладывай, что ты по этому поводу думаешь.
— Да не думаю, а знаю. Мы не ляжем в землю до тех пор, пока не отомстим за своего Повелителя.
— Кому?
— Крысиному королю.
— Он-то тут при чем? — удивился Хромоногий. — Он, что ли, сделал так, что Повелителя отбыли?
— А кто еще? Думаешь, дракон появился ни с того ни с сего? Нет, его кто-то вызвал. И кто мог это сделать, кроме крысиного короля? Кому это в тот момент было выгодно, кроме него? Обратите внимание, вы, олухи, что из всех слуг Повелителя остались существовать только мы, те, кто доставил крысиного короля в замок. Разве это не знак?
— Так-то оно так… но… — задумчиво промолвил Хромоногий.
— Все верно, — заверил его Проломленный Череп. — Мы остались существовать для того, чтобы отомстить за Повелителя. Кому — мы знаем. И мы не будем знать покоя, пока не выполним последнюю волю нашего Повелителя. Так и будем скитаться по цепи. Вечно.
Они помолчали.
Наконец Хромоногий сказал:
— Нет, я так не хочу. Вечно скитаться — не согласен.
— В таком случае, — Проломленный Череп указал топором в сторону ворот мира, — нам туда. За крысиным королем.
В нескольких десятках шагов от ворот мира стояла каменная скамеечка. Крысиный король сидел на ней и смотрел на то, как через ворота проезжает запряженная игуанами телега, груженная сухой корой бумажного дерева. Створки ворот по этому случаю были открыты настежь, и можно было разглядеть длинную, тонкую перемычку между мирами, заканчивающуюся с другой стороны еще одними воротами.
— Меня почему-то к тебе влечет, — сказала смерть. — Словно бы слегка притягивает. К чему бы это?
Крысиный король оторвал взгляд от ворот, посмотрел на парящую рядом с ним смерть, заметил, что за последние несколько часов ее диаметр слегка уменьшился, и спросил:
— Сильно влечет?
— Не очень. Но все-таки некое влечение есть. Я бы все-таки назвала его притяжением. Оно ощущается.
Задумчиво пригладив лапой усы, крысиный король сказал:
— В мире бывают и более странные вещи. Ты не находишь?
— Это точно, — откликнулась смерть. — Например — мое существование.
— Так, — согласился крысиный король. — Только, по моему разумению, для тебя оно должно быть чем-то само собой разумеющимся. Не так ли?
— А если ты прав?
— Значит, ты хитришь.
— Почему бы и нет? — сказала смерть. — Кто в силах запретить мне хитрить? Могу я себе позволить хоть некоторые ваши штучки? В том числе и хитрость.
— Тебе она нравится? — спросил крысиный король.
— Да, что-то в ней есть, — сказала смерть. — Вероятно, я постараюсь забрать ее с собой и сохранить для того, чтобы в следующий раз использовать. Мне кажется, она должна давать некоторые преимущества во время встреч с некромантами.
— В результате на великой цепи резко сократится поголовье некромантов.
— Если бы… — сказала смерть. — Не все так просто.
— Что-то может этому помешать?
— Может.
— Не скажешь?
— А зачем? Есть вещи, которые знать не стоит. Нет смысла. Да и опасно. Понимаешь, о чем я?
— Понимаю, — сказал крысиный король. — Понимаю. И не стремлюсь…
— Не обижайся, — сказала смерть. — Но я о тебе забочусь.
— Это заметно, — сказал крысиный король.
Он подумал, что можно подвести некий итог всей этой истории.
Если разобраться, то он, собственно, ничего не потерял. Ему даже удалось добраться до ворот мира, и теперь, после того как их пройдет, его родной мир станет еще ближе. Он цел, при нем его меч, а не та здоровенная железяка, которую он бросил прямо на лужайке перед замком. Все его имущество в целости и сохранности. Значит — можно продолжать путь.
Имущество…
Какая-то у него недавно была насчет него мысль… Ах да, джинн.
Что-то он совсем притих. Странно это все. И откуда взялся подземный дракон, пожравший некроманта? Как-то очень уж вовремя он появился. Словно бы его кто-то послал.
Кто? Кто этот посторонний наблюдатель, вмешавшийся в самый последний момент? Вот вопрос, на который он хотел бы знать ответ.