Отыскивая в себе ту самую, внутреннюю, изначальную темноту, она подумала, что в ней хранятся воспоминания о том, кем она на самом деле является, и о многих других ее делах, совершенных для того, чтобы поддержать свою жизнь, с точки зрения простых людей — ужасных и преступных, но сейчас они, эти воспоминания, для нее были предпочтительнее тотального, прошивающего насквозь света.
И еще… вроде бы он стал ее слегка жечь? Или это ей пока лишь кажется? Скорее всего — кажется, но поторопиться все-таки стоит.
Она нащупала тропинку и пошла по ней в глубь своего сознания, так, словно оно было дремучим лесом. Она уходила по тропе ассоциаций и воспоминаний, ведомая неким шестым чувством, вдруг проснувшимся для того, чтобы вовремя подсказывать, куда сделать следующий шаг.
Вот, например, сейчас надо шагнуть сюда, где лежит давнее воспоминание о виденном некогда легендарном Блонде, агенте семь с половиной, умевшем, кроме самых заурядных свойств, вроде стрельбы с двух рук и безопасных падений с самой большой высоты, еще и очаровывать самого невзыскательного зрителя, оказавшегося свидетелем его манипуляций. Знающие люди говорят, что это весьма трудное дело. Чтобы всех, сколько их ни оказалось, и наповал.
Ну хорошо. А дальше?
Следующий шаг ей помогло сделать четкое ощущение, что она помнит запах и вкус купленного ею однажды, когда она еще была обычным человеком, свежего ржаного хлеба. Потом пришлось попользоваться воспоминанием об отловленном ею лично братке, при виде ее клыков пытавшемся ее очень искусно «развести» и которого она, насытившись, безжалостно убила. Тех, кто считал, будто обладает правом сделать с кем угодно что угодно, она презирала, поскольку признавала его лишь за собой.
За братком последовала трещина во льду навеки замороженного озера, стремительно расширяющаяся, словно беззубый рот, пытающийся ее хватить. Жирный усач, стравливавший бобра с ослом и выдававший всем за этим наблюдавшим большие, остроконечные, украшенные бубенчиками и ослиными ушами колпаки. Прямо из детства — запах подгоревшего молока и глаза оленя, увидевшего, посчитавшего ее своей, посчитавшего неопасной. Так оно и было, поскольку в тот раз она была сыта. Факел, поджигающий крышу ее жилища, стремительно расцветающий от него огненный цветок. Кабальеро, пожелавший ее осчастливить, затащив в свою постель, сообщивший, перед тем как она его укусила, что счастлив ей услужить хотя бы так. Кровь у него оказалась со странным привкусом. Много лет спустя она случайно узнала, что такой привкус крови придает дурная болезнь. К счастью, ей болезни людей совершенно не страшны. Блеснувший в переулке серебряный кинжал…
Преследуемая по пятам светом, она уходила в глубь своей памяти, и наконец искомое было обнаружено. То самое воспоминание о ночи, в которую она отринула свою человеческую сущность, ночи, когда клыки незнакомца с необычайно белой кожей подарили ей бессмертие.
Вот оно.
Она вошла в то воспоминание, смело в него шагнула, и оно предъявило ей ту самую непроницаемую темноту, которая хранится в душе каждого создания ночи, помогло в нее завернуться, спрятаться, исчезнуть, отдохнуть.
Здесь, в этой извечной темноте всех ночей, ей было спокойно, уютно и просто. Здесь стояли ряды шкафов, в каждом из которых хранился по крайней мере один скелет, а то и несколько сразу. И она, конечно, их ни грамма не боялась. Три сотни лет выживания в этом мире дают полный иммунитет от страха перед чем-либо подобным. Ну а то, что они здесь… Должны же они где-нибудь храниться.
Она прошла в самый дальний угол своего убежища, в котором стояло мягкое ложе, укрытое мохнатыми, резко пахнущими шкурами кошмаров, присела на него и почти облегченно вздохнула.
Да, здесь можно отдохнуть хотя бы некоторое время. Если понадобится действовать, она почувствует это и проснется. А пока…
Лисандра ничком легла на ложе и закрыла глаза. Пора… надо заснуть… надо восстановить силы, поскольку они еще понадобятся. Игра не закончена, далеко не закончена. Скорее всего главное еще впереди.
Люди — сосуды, стенками которых является эластичная, упругая кожа, наполненные сочной мякотью, вкусным, живительным соком. Поэтому обращаться с ними надо осторожно, для того чтобы начинка не пострадала. Прокусывать ее надо, соблюдая все меры предосторожности. Иначе будет потеряно много ценного, вкусного… Вампирша проснулась и некоторое время лежала, наслаждаясь прохладой, тишиной, покоем темноты. Все это давало ощущение безопасности. В то время, когда там, снаружи, воевали боги.