Мужчина вошел внутрь и начал дразнить бестию сырым мясом, приближаясь ближе и ехидно улыбаясь, а хромист, не обращая внимания на человека, вытянул шею, принюхиваясь к аромату свежей зайчатины. Его разум был затуманен от голода и мысли о воле затихли, как начавшийся шторм, который нахлынул на него два дня назад. Лисенок вцепился острыми зубами в мясо, вырывая его из смуглых рук на потеху человеку, который не планировал отдавать пропитание легкой ценой.
Неизвестный на зло оттягивал кусок мяса, наблюдая за хищным взглядом зверя и прислушиваясь к его злостному рычанию, который от раздражения выпустил когти и внедрил их в кисти охотника. От колющей боли и вида алой крови на своих руках, тот поднял яростный вопль, а лисенок жадно вырвал мясистый кусок и начал поглощать его, сжимая мясо руками и прижимаясь к холодному углу.
Посматривая на увлеченного зайчатиной зверя, мощная фигура достала перочинный нож из кармана плаща и набросилась на беспомощного хромиста, когда тот проглотил последний кусок. Он схватил лисенка за запястье и одномоментно отсекал острые коготки вместе с корнем. Его действия были так молниеносны, что маленький бестия не сразу ощутил едкую боль. Только после того, как мужчина покинул камеру, уходя в отвратительном настроении, лисенок прочувствовал режущую боль и ядовитые пощипывания, которые заставляли его руки дрожать, а самого пищать от ужаса. Маленький лис смотрел на свои кровавые пальцы и его миндалевидные глаза утопали в соленом море. Он принялся слизывать теплую кровь со своих рук, но она продолжала капать на каменный пол и раздавать мощные всплески по камере. Они так терзали его душу, раздаваясь эхом по помещению, что тот просто повалился на ледяной пол, моля о спасении:
« Мне так страшно, что со мной хотят сделать? Неужели я умру в этом пустом и холодном месте без причины? Старший, помоги мне. Мамочка, найди меня… »
Это были его последние мысли, перед тем как потерять сознание от пережитого шока.
Мысли лисенка раздавались эхом в ее голове, и девушка очнулась вся в слезах. Она провела ладонью по холодному от пота лбу и ухватилась за грудь, где билось ее истерзанное сердце. Восстанавливая дыхание, Мирария повернула голову и взглянула на Джесена. Его ресницы беззаботно подрагивали, а молочное личико прижималось к бежевой подушке и, было таким невинным, излучая доброту. Можно было подумать, что его никогда не мучили кошмары.
Принцесса приподняла спину и сидя под одеялом, повернула голову к бестии. Она протянула руку к его рыжим волосам и остановилась. Ее белоснежные пальцы подрагивали в сомнениях. Мирария хотела погладить его мягкие волосы, но что-то ее останавливало и, Ферри отдернула конечность, вжавшись пальцами в одеяло. Девушка опустила голову так, что ее пепельно-русые волосы прятали ее печальное выражение лица.
Принцесса не могла понять, почему ее приятные сновидения превратились в ночной кошмар. Даже ее начал мучать вопрос, зачем лисенка заперли в холодной клетке и издевались. Она хотела узнать тайну, но боялась нового видения. Ей было невыносимо переживать жизнь рыжего лисенка и, впервые она осознала, каково это отличаться от других.
Ферри не могла признаться лису в том, что, скорее всего, видит прошлое его брата, ведь аристократку поглощал страх потерять доверие нового друга. К тому же она не сможет объяснить причину, так как сама не понимает смысл этих видений, которые посещали ее голову по ночам с детского возраста. Сны Мирарии всегда были полны счастья беззаботных лисят по сравнению с нынешними ужасами.
Принцесса стала чувствовать вину перед бестией и, тихо откинув одеяло, поднялась с постели, направляясь в ванную комнату, чтобы освежить лицо и привести себя в порядок.
Мирария взяла деревянную расческу и собрала волосы в низкий пучок, а затем решила взять угасшую светло-фиолетовую фиалку с тумбочки и украсить ей прическу. В своем отражении этим ранним утром она видела выспавшуюся девушку, только вот лицо у нее было унылое и измученное. Ферри взглянула на косметические принадлежности, которые осветляли своим блеском коричневую тумбу и, ей на глаза попалась розовая коробочка с бальзамом для губ. Принцесса тут же нанесла консистенцию на обветренные губки и подрумянила бледные щеки.
Приведя себя в порядок, Мирария потянулась и вспомнила, что первым делом ее всегда одевали, а потом наводили прическу и наносили макияж. Ферри решила не придавать этому значения, ведь ее наряды были роскошны и трудны при надевании в одиночку, а здешняя одежда была проста и не требовала посторонней помощи.