— Ах, это… Мне пришлось почти весь день провести в компании иностранного гостя, а недавно меня спас от падения месье Зервас, наш придворный учёный.
Принцесса была честна, и парень-лис навострил уши, напрягая мышцы и игнорируя боль между ребрами.
« Я хочу, чтобы ты спала со мной » — изъявил он, уткнувшись носом в её шею, обжигая горячими парами.
— Мне кажется, мы уже обсуждали этот вопрос, — принцесса нервно схватилась за его рубаху в области пояса, вытягивая шею. — Ты не можешь быть рядом со мной. Я принцесса, а ты мой зверь.
« Ты признала меня своей парой. Говорила, что любишь, а это значит быть рядом! Так почему ты заставляешь меня страдать! » — парень-лис озлобленно прикусил кожу на шее, натягивая тонкую дерму и обхватывая губами, как пиявка.
В разгаре порыва чувств со стороны хромиста, девушка томно вскрикнула от болевого ощущения и старалась высвободиться, отталкивая бестию руками, вжимая ладони то в ребра, то поднимая кисти выше, старательно отодвигая плечи хромиста от себя.
— Немедленно прекрати, — зардеясь, смущенно пискнула она, но лис молчал.
Как только его всасывающие губы издали хлюпающий шлепок, оставляя на ее фарфоровой коже кровоподтёки, аристократка не смогла сдержать стона и прикусила нижнюю губу.
— Джесен, не испытывай моё терпение! Пока мы в моём убежище, ты обязан во всем меня слушаться! К тому же сейчас тебе нельзя вольничать, тебе нужно беречь силы и окрепнуть.
« То есть, я должен слушать и тех, кто с тобой жестоко обращается? Как, например вожак?! » — прорычал он с недовольством, всматриваясь в кровавый след на хрупкой шее.
— Нет, ты просто должен меня слушаться и не вольничать. Я рада, что ты заступился за меня, но… Тот на кого ты напал, приходится мне отцом и из-за твоего поступка мне пришлось тяжко спасать ситуацию. К счастью, мне кажется, папенька стал снисходительнее и на удивление приветлив со мной сегодня.
« Мирария… Это значит, что в мире людей, я не могу быть твоей парой? »
— Да, наконец-то ты понял, — принцесса подняла щёку с койки и повернула голову, уставившись в потолок.
« Я должен притворяться твоим питомцем и сдерживать своё желание, смотреть на то, как с тобой разговаривают другие мужчины и терпеть их животные желания по отношению к тебе, да?! Ты обрекаешь меня на муки сознательно, но я не смогу прожить и дня, не дотронувшись до твоего мягкого тела! »
Джесен взмахнул хвостом вверх и отжался от кровати. Он навис над Мирарией, не давая шелохнуться, сжимая её бедра своими коленями, а его зрачки блестели, отражая лик полной луны, которая виднелась в окне напротив.
В сознании девы пронеслась мысль:
« Мои руки свободны, тогда почему я ощущаю давление? »
Девушка скрыла взгляд и, заметила струйки крови от иглы на тыльной стороне его ладони. Едва раскрывши рот, для того, чтобы произнести слова, её губы были захвачены в сети ненасытного зверя. Когти лиса вжимались в покрывало, образуя дыры и, близость их тел наполняла комнату теплом. Такой сладостный вкус его губ затуманил разум и, она не могла возмутиться, хотя стоило бы. Но Ферри уже устала метаться между долгом, честью и любовью. Аристократка больше не могла сдерживать цепи и поддалась урагану слабости.
Она зажмурилась, схватив его за пушистое ухо. Кислорода стало не хватать, и прерывистые быстрые поцелуи приводили тело в дрожь, а жар, циркулирующий по жилам, заставлял ту потеть в пышном платье от удовольствия.
Ночная рубашка сползла к торсу, обнажая нижнюю часть тела хромиста. Неудачно приоткрыв глаза, она застала то место, откуда начинался хвост Джесена и, в смущении закрыла глаза, приходя в чувства, но парень-лис и не думал останавливаться. Напротив, он горделиво махнул рыжим хвостом и, освободив её губы, принялся спускаться ниже, начиная рыться в её подъюбнике.
— Джесен, всё прекрати, — облизывая припухшие губы, Мирария высвободила его ухо и приподнялась на локти, осознавая, что тот хочет её раздеть.
« Нет, я готов сделать тебя своей » — рыкнул он, импульсивно размахивая шелковые полотна, зацепившись когтями за оборки.
Внутри аристократки всё горело, и она захотела остановиться. Ей становилось страшно, она не хотела переходить черту, по крайней мере, не сейчас.