— У тебя найдется пластиковый пакет? Вроде того, в который кладут сэндвичи.
— А такой тебя устроит? — Она открыла шкафчик и достала пластиковый мешочек. — Держи.
Я отставил чашку и вернулся в кабинет. Хотя камень уже разрядился, прикасаться к нему голыми руками не хотелось. Натянув пакет наподобие перчатки, я осторожно взял трофей со стола. Странная сущность уже рассеялась, оставив лишь слабый, как затихающее эхо, след. На дне пакета остались какие-то крошки. Я вспомнил, как засунув руку в рану, ощутил нечто шероховатое. На свету крошки напоминали песчинки. На стенке грудной полости первой жертвы, если память мне изменяет, тоже обнаружили некие крошки. Я присмотрелся — что угодно, но только не песок.
— Если хочешь, ложись здесь, — предложила Бриаллен, когда я вернулся в кухню. Она уже успела залить чайник еще раз.
— Спасибо, но мне нужно домой.
Я потянулся за сотовым, и в этот момент он зазвонил. Звонить мне на рассвете мог разве что сумасшедший. Или Мердок.
— Где ты? — спросил он.
— У Бриаллен. Нужно поговорить.
— Да уж. Оставайся на месте.
Бриаллен сложила руки на груди и покачала головой.
— Тебе действительно необходимо отдохнуть.
— Обязательно, — сказал я, зная, что никто из нас в это уже не верит.
Звякнул звонок. Я проглотил остатки чая. Бриаллен проводила меня в холл и сама открыла дверь. Мердок стоял на пороге, свежий, бодрый, в отутюженной рубашке.
— Бодрое утро, мисс Гвилл, — поздоровался он.
— Доброе утро, Леонард. Как приятно, что сегодня вы воспользовались моим звонком. — Она улыбнулась. Я тоже усмехнулся. В прошлый раз, заехав за мной сюда, Мердок остался в машине и просто посигналил. На Луисберг-сквер такое не позволено, а уж у дома Бриаллен тем более. Гудок потом не умолкал целый час, хотя Мердок и оборвал все проводки.
— Извините, что так рано. — Он посмотрел на меня. — Не возражаете, если я заберу Коннора?
— Нисколько. У него, знаете ли, есть привычка злоупотреблять гостеприимством, а потом еще и просить мелочь на такси. — Она забрала мою чашку и подтолкнула меня к двери. Мердок вежливо усмехнулся и посторонился.
— Ну и ночка выдалась, — сказал я, когда мы направились к машине, которую детектив оставил у пожарного гидранта. — Ты не поверишь.
— День будет не лучше, — пообещал он.
Прежде чем сесть, я сбросил на пол несколько журналов.
— Что ты имеешь в виду?
Мердок дал задний ход, а потом повернул на Вернон-стрит.
— Прикинь сам — два трупа и один подозреваемый, описание которого у нас уже есть.
— Три трупа, — поправил я и рассказал о Танси.
— Черт. Два иных и один человек. Тебя ожидают большие неприятности.
— Меня?
— Да, тебя. А я, по-твоему, о ком говорю?
— О подозреваемом! Том, чей портрет есть у полиции. Парне с нехорошей сущностью.
— Да? А вот у меня описание немного другое, и составлено оно на основании показаний многочисленных свидетелей, в том числе таксиста, получившего деньги от пассажира с окровавленными руками. Понимаешь, о ком речь?
— Шутишь. — Мне стало не по себе.
— Нет, не шучу. — Мердок припарковал машину в переулке. — А теперь расскажи мне обо всем, что вчера случилось.
Пришлось рассказать. Узнав, что я вытащил камень из груди убитого фейри, Мердок застонал от отчаяния. Я протянул ему пакет. Он коротко посмотрел на камень и сунул пакет в карман. Потом откинулся на спинку, заложил руки за голову и молча уставился в потолок.
Выслушав меня, он вздохнул, повернул ключ зажигания и выехал из переулка.
— Ладно, мне, возможно, удастся снять обвинение в сокрытии улик, но это будет не так-то легко. Самое главное — и самое трудное, — оставить тебя на свободе, потому что ты уже считаешься подозреваемым.
— Что за чушь! Я же работаю по этому делу.
— Не работаешь. Тебя, если помнишь, отстранили.
Мне ничего не оставалось, как развести руками. Мы пересекли Бродвей-бридж и оказались на территории южного Бостона. Мердок сбросил скорость. Машины у здания управления полиции парковались уже в два ряда. Среди них мелькали и фургончики телевизионщиков с задранными в небо огромными антеннами. Мы свернули в боковую улочку и заехали на небольшую стоянку, где арестованных сажают в автобусы для отправки в городскую тюрьму. Мердок даже отыскал место в уголке, где его машина никому бы не мешала. По-моему, единственные в городе места, где полицейские соблюдают правила движения, это стоянки возле управления. Вспомнить о параллельной парковке заставляет страх — а вдруг ты блокируешь выезд начальнику, от которого зависит дальнейшее продвижение по службе.