Юноша всё шёл и шёл, и уже даже лес начил редет перед глазами, когда он услышал небольшое шуршание исходящие как будто с зади, из под старого, на вид трухлявого поваленого дерева. Он обернулся и замер, теперь уже даже почти не дыша.
Ведь к ниму всё быстрее и быстрее подпалзала большая королевская кобра. Огромная змея была длинной, с чёрными и золотыми полосками, переливы мелких чашуек которой, твёрдой бранёй отливались в солнечных бликах. В листве не было видно кончика хвоста, а опущенный "воротник" притуплял бдительность своего врага, мысли которого, наверное и без того были не легки, а может быть и настолько наивны, что не видели больше своего носа; здравомыслящий же человек знает что эта змея – не птичка-невеличка, а опасное смертельно ядовитое оружее.
«Она была по свойму прикрасна и смертельно опасна».
Остановившись за несколько шагов от своей добычи, змея поднялась с земли, распушила свою красоту при этом что-то шипя, выстовляя на показ свой чёрный, длинный и тонкий язык.
Вот человек и змея смотрели друг на друга; а вот уже кобра молниеносным броском впилась в его ногу двумя клыками. Но почему-то, будто разозлившийся бульдог догнавший и прикусивший своего обидчика, так и кобра, всадив сваи зубы не хотела вытаскивать их обратно.
Так до сих пор и не поняв как очутился у дароги ведущей из лесу, юноша встал на колени и начил молиться. Падая на землю, Лединцов подумал что всё, это конец, ( хотя нет, это только начало). Лишь было печально от того что его матери он больше не увидет. Не услышет он голосов ребят, подсмеювшихся над его очередной шуткой. Да и с девчонкой, что приходила на улицу Снеговую чтобы взять у старого колодца нимного воды тоже. Он не услышит её смеха, как и не познает последние её слёзы. Закрыв глаза, он потерял сознания, и погрузился во тьму.
Но даже тьма не давала этой душе покоя. Он летел в неизвестном направлении: то-ли в верх, то-ли в низ – не понятно. Повсюду были видны тёмно-синие тучи, и лишь иногда – пески жёлтыми змейками присыпали неизвестность всеобьятных небес. – [..Я умер?..],‒подумал наверно тогда он.–[..Нет, нет, нет, нет..],‒ответили ему, а патом шелистом добавили:‒ [..Нисейчас. Помни, помни, помни. Прощай, прощай, прощай.. ].– И его снова начало засасывасть обратно, через эти странные туннели из туч и пыль.
Он снова увидел темноту, потом свет и зелень лугов своей деревни. Он услышал звон колоколов, видел свою деревню и недолеко от неё – церковь с колокольней.
Он увидел как змея с не доумением откачнувшись назат смотрела и не могла поверить что её жертва ещё жива. Прошипев что-то на своём змеином языке, кобра повернувшись уползла прочь.
Проходит ещё одна сикунда и он возвращается в своё тело, произнеся последнее словоо молитвы: –..Аминь..
Прошелестел ветер под ногами. Одна за другой начали загараться звёзды на небе, а где-то неподалёку снова побежал ручеёк. И только колокольный звон непрекращался: он сделался тише, как бы успакаивая его. Посмотрев на церковь, юноша закрыл глаза..
..А открыв их, Лединцов увидел что уже не сидит на трове, а лежит в своих кровати, на перине и подушках, в своей собственной комнате.
Ни многим из тех, кому он смог доверять была открыта эта маленькая тайна. Ни многим, но среди них был я..
..С этого времени прошло пятьдесят с лишним лет. Став прекрасным врачом-хирургом, он пробыл на этой должности совсем немного времени. От него начали отварачиваться: сночало многии из коллег по работе, а потом и друзья, (даже близкие них). Лединцов похоронил свою мать, тихо и спокойно. Хотя нет, спокойствие придёт к нему в сознание не сразу, а только лишь несколько десятков лет спустя.
Тогда ему было тридцать восемь лет. Тогда ему помогли, в одном из сдешних храмов. Помогли встать на ноги и отряхнуться, скинув с себя серые сгустки отчаяния и одиночества. Конечно не сразу, да и не в первый же день, как читалось в романах, но постепенно он всё-же приходил в себя.
— Здравствуйте, батюшка Иоанн.
—Здравствуй Дмитрий, здравствуй.
На некоторое время мы оба молчали, каждый, наверное, думая о своём. О чём думал батюшка неизвестно, но у меня к нему были две просьбы.
— Батюшка, у меня к Вам есть две просьбы..
— Да сын мой, я тебя слушаю.
—Я прошу благославить меня и дать наставление, ведь я отправляюсь в дальнюю дорогу. Я уезжаю в другую страну, и прошу Вас позаботится о моих близких. – Старик же задумался: нахмурил свои кустистые брови и почесал подбородок. Он походил тогда на одного из главных мультяшных персонажей – Деда-мороза, в сказке «Дед-мороз и лето».