Смешно, что нас, воспитанниц монастырей, часто называли шлюхами. Хотя по факту полноценной близостью с моими сестрами могли похвастаться только те редкие счастливчики, коих выбирали в качестве мужей. То, что мы знали, как доставить мужчине удовольствие и получить требуемое — начиная от сведений, заканчивая магической энергией, — не делало из нас доступных. Желанных — да, доступных — ни в коем случае.
Основной идеей монастырей Богини, главным заветом, оставленным нам покровительницей, являлась простая аксиома: женщина должна быть свободна в своем выборе. Мы не хуже и не лучше мужчин, такие же люди. И вокруг этого и крутилось все, что происходило в стенах монастырей.
Так вот… Из любого правила есть исключения, и в этом они тоже имелись. И завязаны были на главную женскую слабость — чувства. Если девушка влюблена в мага, тот терял только половину накопленной энергии. Если любовь взаимна — энергия удваивалась и делилась пополам.
Большая часть магов на личной жизни ставила крест. Некоторые, поромантичней, искали любовь. А такие беспринципные ублюдки, как Майрен, предпочитали держать под боком безнадежно влюбленных девушек, с которыми время от времени можно сбросить напряжение без особого вреда для магии. Самое поганое, что взамен они не давали ничего, разрушая жизнь и лишая будущего несчастных, которые не находили сил разорвать порочные путы.
— Я пыталась с ней говорить, но у нее в голове один Карл, — горько выдохнула Арайна. — А мне так больно смотреть, как она чахнет… Дня два после его прихода просто летает, а потом…
— Что? — Я вскинула голову. — Он приходит к ней сам? Не вызывает в замок? Даже сейчас.
— Да, говорю же…
— Погодите, — опять перебила я. — А вы, случайно, не знаете, когда он будет у нее в следующий раз?
Некоторое время хозяйка гостиницы молчала, а затем ее лицо просветлело:
— Вы хотите поймать его там?
— Я попытаюсь.
— Это хорошо… Дайте подумать… Видите ли, Лия накануне его визита всегда заказывает у меня ужин, пытается угодить… — пояснила она. — Это случается раз в неделю-две, иногда он может не появляться месяц. Последний раз… Дня четыре назад.
— То есть от трех до десяти дней в лучшем случае, — прикинула я. — Даже не знаю, хорошо это или плохо… — вздохнула сокрушенно. — Вы же мне скажете, когда это случится?
— Конечно. Можете на меня положиться. Только, пожалуйста, вытащите Кира, — Арайна умоляюще сложила ладони.
— Я постараюсь.
Глава 4
Нет ничего хуже, чем просто ждать.
Прошло три дня после нашего разговора с госпожой Арайной и девять с моего приезда в Ринэйру. А я не могла похвастаться какими-либо значительными успехами. Более того, с каждым пройденным днем оставаться в столице Северного баронства становилось все опаснее. В конце концов местные стражи заинтересуются, почему это одна заезжая торговка так и не заключила ни единой сделки, а все болтается в городе. И будет мне худо, очень.
Не могу сказать, что совсем ничем не занималась.
Я тщательно изучила все патрули вокруг замка, была в курсе всех сплетен в городе. А еще, можно сказать, вычислила главных заговорщиков: судя по обрывкам разговоров и слухам, сейчас всем заправляли глава стражи, Карл и тот самый молодой мужчина, с которым я видела Майрена-младшего на рынке. Причем если первые два хотя бы были всем известны и до переворота, то откуда взялся третий — никто не знает. Но они с Карлом были почти неразлучны, что наталкивало на нехорошие мысли о кураторстве со стороны Лортана. И то, что по мужчине, имени которого, кстати, никто не знал, нельзя было сказать, монах ли он, ничего не доказывало.
На четвертый день моего практически бездействия подоспели очередные неприятные новости. Я как раз прогуливалась в районе центральных ворот, когда увидела небольшой отряд, который, не сбавляя скорости, вылетел из города и умчался прочь. Недоуменно проследив за ними взглядом, я не придала этому особого значения. А зря.
Когда я вернулась в гостиницу, меня отловила почтенная Арайна. Выглядела она до того взволнованно, что я не задала ни одного вопроса, пока мы не оказались в ее кабинете.
— Что-то стряслось? — осторожно спросила я.
— Да, — нервно кивнула она и замерла на месте. — Все плохо.
— Слушаю, — нахмурилась я.